— Кое-кто на мысль натолкнул, — уклончиво ответил Грин. — Но я думаю, их несколько. Либо подражают друг другу, либо договорились. Что у нас общее?
— Двойная жизнь и кинжал, — вступила Ада.
— Да, — подтвердил Грин. — Все остальное — различие. Биологических улик нет. У Перо был секс, Мелиссу изнасиловали, Ребекку — нет. Везде удушение, но это самый популярный способ убийства. Один из. Что еще? Позы разные. Места разные.
— Инсталляции, которые запомнились, у Перо и Грант, — глухо сказал Карлин. — На Мелиссу столько времени не тратили. С позой не заморачивались.
— Попробуйте рассмотреть версию, при которой Перо и Грант убил один человек, а мисс Мюррей другой, — заговорил Аксель после паузы. — Возможно, это бредовый бред и я пускаю вас по ложному следу. Но как показывает практика…
— Моя ложная гипотеза в деле Рафаэля натолкнула нас на правильные мысли, — чуть слышно сказал Говард. — Вернемся после концерта, если ничего не стрясется, я, с вашего позволения, отправлюсь в лабораторию. Надо перепроверить данные по всем трем жертвам.
— А если шарф — это не Авирона?
Вопрос Адарели повис в воздухе. Марк снова остановил автомобиль и обернулся, чтобы взглянуть на нее, но девушка смотрела только в телефон. Она была бледной и измученной. Она боялась ошибиться.
Девочка.
Профессионализм складывается из неудач, из ошибок, из глупостей. Главное — анализ и исправление. Учиться на чужих ошибках почти невозможно, каждый все равно проживает свое: свои чувства и свой опыт. Иначе никак.
— Значит, это кто-то другой, — спокойно ответил Грин, когда в машине больше никто не заговорил. — Это нормально. Не проверить очевидное мы не могли.
— Я не смогла найти в сети ничего стоящего. Кроме одного. Такие шарфы используют проститутки из Ночного квартала. Есть группа из десяти девушек. Они… представляют особенные услуги. Шарф нужен для того, чтобы связать руки или закрыть глаза. Девушки не работают в борделях, они, повязав эту ленту на кисть или на шею, ходят по клубам. Я не успела разобраться в нюансах, но вроде место крепления ленты означает, какие именно сексуальные извращения дозволяются. — Ада отчаянно покраснела.
Говард со странной улыбкой следил за ней, буквально развернувшись спиной к дороге. Марк усмехнулся.
— Пошлю кого-нибудь прошерстить отмеченные полицией нравов клубы, — сказал детектив. — Хорошая работа. Марк.
— Да?
— Наши планы не меняются.
— Принял.
Карлин отключился.
— И когда ты успела раздобыть информацию об элитных проститутках Треверберга?
— Ночью, — буркнула Ада, отворачиваясь к окну. — У меня однокурсник стажируется в полиции нравов. Нравится ему. Ну… я спросила про шарф, не видел ли. Он удивился, а потом выдал это.
— Со шлюхами работать ему нравится? — спросил Говард.
Ада пожала плечами.
— Тебе-то что? Ты больше про трупакам.
— Соберитесь. Почти приехали. Я высажу вас в квартале от клуба. Говард, вызови такси, когда я уеду.
— Да, шеф, — с усмешкой отреагировал тот. — Может, встретим по дороге пару шлюх с лентой.
— Такого везения в природе не существует, — съязвила Ада.
Карлин позволил охранникам клуба себя обыскать. Задача была в том, чтобы не привлекать лишнего внимания, поэтому документы он оставил в машине, взяв с собой только телефон и бумажник с ключами. Его пропустили в вип-зону с мягкими диванами, расположенную прямо перед сценой. Говард и Ада разместятся в глубине зала за небольшим столиком — так они увидят почти всю посадку. Марк откинулся на мягкую спинку дивана, напустил на себя скучающий вид и лениво обвел взглядом залу, в которой уже собирались гости. На небольшой сцене уже сидели музыканты, играя интро, работники клуба разносили заказы. А гости… гости собирались. В випе стояло десять диванов, каждый рассчитан на четырех человек. Сколько столиков дальше, Карлин не видел.
Как всегда, привилегированные гости не спешили. И концерт не начнется, пока зал не успокоится, не выпьет, не поест, не обсудит последние новости, очень важные новости, без которых невозможно насладиться музыкой.
— Доктор Карлин.
Марк вздрогнул и развернулся. Между ним и сценой стояла женщина, которую он никак не ожидал здесь увидеть. Он поднялся на ноги и сделал шаг вперед. Аурелия улыбнулась. От нее пахло жасмином — сладко и так отчаянно, что ему вдруг захотелось ее как-то поддержать. Но он знал: Баррон не позволит.
— Доктор Баррон, — откликнулся он глухо. — Не знал, что вы любите соул.