Давайте еще раз попробуем.
«Здравствуй, Аксель. Ты знаешь, я тогда ушла от тебя сама, но не прошло ни дня, чтобы не пожалела об этом. Прости, если сможешь. И дай мне еще один шанс».
Безумие. Где гарантия, что его сердце свободно и что он снова мне откроется? Хотя кого я обманываю. При всех сомнениях мне хотелось верить, что он откроется, доверится и примет. Или нет? Я собрала все что могла по его последнему делу. И наткнулась на заметку, что его связывали романтические отношения с убийцей. Неужели мой бедный мальчик настолько сломлен, что после моей бездны ищет что поглубже и потемнее?
Тогда так: «Аксель. Я — всё, что тебе нужно. Давай вернемся на Восток».
Это слишком жестоко. Даже если он согласится, бросит все, сколько у нас будет времени? Лет пять? А дальше? А дальше он снова останется один, но в этот раз он не оправится. И какое мне до этого дело? Важно ведь, что чувствую я? Или как?
Из круговорота мыслей меня вырвал знакомый силуэт. Я вздрогнула, чуть не уронила бокал и поспешила поставить его на стол. Мужчина пересекал залу, разрезая танцующих, как теплый нож масло. Фу, какое банальное сравнение. Какая пошлость! Но… вспоминать нос яхты и волны не хотелось.
Я невольно подалась вперед, стало жарко, потом холодно. Видимо, люди все же способны чувствовать чужие взгляды, потому что он остановился, медленно повернул голову.
Мамма миа.
Сколько прошло лет? Неужели я все это время бессознательно хотела вернуться туда? Туда, откуда с таким позором выгнала его? Туда, где была по-настоящему всемогуща?
Изображая спокойствие, я откинулась на мягкую спинку дивана, снова взяла коктейль. Теперь он направился ко мне, потеряв по дороге жалкую тощую блондинку.
Когда он сел напротив и посмотрел на меня, во рту пересохло. Я судорожно сделала глоток, чувствуя, как тело отзывается на его присутствие и как колотится в горле сердце. Как отступает реальность, позволяя мне рухнуть в водоворот непрошеных желаний. Я вспоминала, как попробовала его впервые. Как заставила его раскрыться. Как перехватила инициативу.
Это точно нездоровая хрень. Именно тот оттенок безумия, без которого моя жизнь никогда не была полноценной.
Лишь бы только не смотреть на него, я отвела взгляд, скользя по толпе. Незнакомые лица, горячие тела, пульс ночного города, танцы и жизнь. Раз. Синий свет ламп, блестящий браслет у бармена. Три кубика льда в роксе для одного посетителя и чистый виски для другого. Два. Внимательные глаза, прожигающие дыры в душе размером с футбольный стадион. Три. Не вышло.
Наши взгляды снова встречаются. Мне приходится отодвинуть бокал, чтобы не уронить его. Натянуть на лицо улыбку.
— Ты, как всегда, в маске.
Его голос звучит приглушенно, но он перекрывает музыку и гомон, шум танца. Перекрывает весь мир. Я слышу его так отчетливо, как будто мы вернулись в прошлое.
— Ты, как всегда, нежеланный гость.
— Это мой город.
— Это моя жизнь.
Он усмехается. А потом выпрямляется и смеется. По-мальчишески.
— Ты развелась. — Констатация. Не вопрос.
— Сразу же.
— Не выдержала сравнения?
В нем столько нового самодовольства, что я на мгновение теряю инициативу. Беспомощно гляжу на бокал. Мужчина подает знак бармену, и тот отправляет к нам официантку с новой порцией. И как только видит в такой толкучке. Важный гость? Совпадение?
— Решила избавиться от лишнего.
— Ах, как грубо.
— Что ты хочешь?
— Это ты приехала в мой город, Анна, — мягко напоминает он, забирая у официантки напитки и пересаживаясь ко мне.
От крепкого аромата его парфюма меня бросает в дрожь. Трясет. Я невольно сдвигаюсь правее, чтобы получить возможность снова дышать.
— Я ехала не к тебе.
Что заставляет сказать правду? Алкоголь? Его близость, от которой мне так плохо и так хорошо? То, что он до безобразия красив? Как будто на нем никак не отразился прожитый почти что десяток лет, как будто не было года плавания, как будто он все это время занимался исключительно собой. Мне кажется, что на его фоне я выгляжу старухой. И от этой мысли больно.
Я со злой улыбкой забираю бокал, делаю глоток и задыхаюсь от крепости. Он отбирает напиток, наклоняется. Вид обманчиво обеспокоенный, но на самом деле он ловит каждое мое движение.
— Я тоже сюда пришел не ради тебя. Но пришлось обеспечить себе одиночество на вечер.
— Какие жертвы.
Слова даются с трудом. Я откидываюсь на спинку дивана — снова — и тут же подскакиваю, чувствуя его руку. Когда он успел ее туда положить? Он самодовольно смеется, а потом протягивает вторую руку и берет меня за подбородок. Наши взгляды встречаются, и это больше не дуэль.