Грин почувствовал себя дураком, но почему — так и не понял. В другой ситуации он бы задержался и продолжил разговор, но сейчас необходимо ехать, и чем скорее, тем лучше. Снова ночь спать не придется, но когда это кого останавливало?
— Я навещу вас завтра, если позволите.
— Если это необходимо, то конечно.
Черт. И как понять, чего на самом деле хочет эта женщина?
Без номера
Черт, как же ломает. Вся жизнь — как будто сквозь мелкую-мелкую решетку. Изображение расплывается, линии нечеткие. То, что было вчера, кажется уродливым сном. Но что-то внутри подсказывает: это точно не был сон.
Он уставился в «Треверберг Таймс», не понимая, что видит и почему то, что он видит, так знакомо. Фото было сделано издалека, качество картинки ужасное — или это его зрение стало ужасным. «Луна» приносила забвение — и лишала зрения. И не только зрения. Ха-ха, его прошлое заставляло даже думать стихами.
Он протер глаза, как будто этот рефлекторный жест мог помочь прояснить зрение. Он слишком быстро потратил дозы, которые заработал. Тело ломало. Как же ломало. То в жар, то в холод. Но что в этой долбаной газете заставило вывалиться из наркотической реальности?
«Хочешь пару лишних капель, парниша?» — этот вопрос, сказанный приятным слишком здоровым голосом, который пах хвоей, свободой и чистотой, вдруг выплыл из памяти.
«Кто ж откажется от „луны“?»
Его шатает. В тот момент ему было еще хуже, чем сейчас. В тот момент жизнь заканчивалась, потому что пришла ломка, а денег не было. Он был не в состоянии просто украсть пару купюр. «Луна» дешевая, но ее нужно много. И часто. Первыми страдают волосы.
«В парке у восточного выхода в жасмине медитирует женщина. Ты должен завязать у нее на голове ленту так, чтобы она закрывала глаза».
«А почему сама не может?»
«Не может. Должна сидеть там. Она, кстати, голая. Обет дала, отрабатывает. Ну что, сделаешь? Только надо прям сейчас».
«Завязать ленту на голове? По типу маски, что ли?»
«Маски, да. Как только сделаешь, получишь пять капель. Готов?»
И он сделал. Ради пяти капель в тот момент он был готов на все.
Только почему та девушка так похожа на вот эту в газете? И почему тут что-то пишут про труп?
Он выронил «Треверберг Таймс».
Черт, как же ломает…
Глава восьмая
— Я пришел к ней, чтобы поговорить, и увидел мужика со шприцем, он склонился над Тео. Отобрал от него шприц, его обезвредил. И в этот момент ваш психованный детектив меня скрутил! Он мне нос разбил!
Вот так жук. Марк смотрел на нарочито спокойного Кевина Мейсона. Тот выкручивался как мог. Но его версия трещала по швам: охранника тоже усыпили. Но Карлин не спорил, ждал, пока подозреваемый раскрутит свою линию до абсурда и начнет путаться в показаниях. Он явно не ожидал, что его накроют. Значит, лента — не его работа.
Карлин снова указал в календаре нужные даты и спросил, где был Кевин. Записал показания. Тот утверждал, что во время убийства Анны находился в баре на работе, во время убийства Мелиссы был с Теодорой на приеме, во время убийства Грант — в спортклубе, затем на встрече с партнером, а потом весь день на мероприятии памяти Перо. А потом умолк в ожидании, пока появится Луи Берне, который уже заполнял документы внизу.
К Берне Карлин относился с холодным уважением. Сильный противник, он не раз и не два сводил усилия прокуратуры к нулю, находя такую стратегию защиты, которая бесперебойно работала и на присяжных, и на судей. Но иногда этот талант приходился ко двору — иногда даже убийца имел право на снисхождение. Только не в этот раз.
— Мистер Мейсон, — негромко заговорил Карлин, — что вас связывало с Анной Перо?
Мужчина вспыхнул.
— Ничего!
— Ну это же ложь.
По лицу подозреваемого пробежала целая череда эмоций. Сомнение. Страх. Удивление. Снова страх. А потом ужас. Он явно нагло лгал. Убивал ли он? Когда Аксель предложил разделить жертвы, все начало складываться.
Перо и Грант объединяло то, что обе добились определенных успехов в социуме. И обе представляли собой изнанку человеческих пороков. Одна в качестве женщины легкого поведения, несдержанной в связях. Другая — в качестве продавца смерти. В определенной системе координат их можно было поставить в один ряд. Полиция и психология схожи поиском истины. Наркотики и ночная жизнь всегда идут рука об руку. В любом случае в этом деле они столкнулись с крайне высоко организованным преступником. Карлин считал, что это мужчина до сорока, состоявшийся в карьере, но не состоявшийся в личной жизни. Он педантичен (иначе лицо и скальп не срезать), он умен и расчетлив, а еще изворотлив. Он может быть близок к бизнесу или искусству. И он точно близок к власти, потому что имеет доступ к информации. Он любит наблюдать, а еще обожает занимать позицию серого кардинала. Карлин сделал эти заметки перед концертом. И сейчас ему казалось, что сидящий перед ним человек подходит без всяких условностей. Подходило и то, что он организует праздники. Он видел такое, о чем даже в газетах не пишут. Только как можно было так тупо попасться на Авироне?