В доме Анны Перо слишком много улик. На теле Мелиссы улик нет. Спермы тоже. На теле Ребекки нет ничего. Свидетелей нет, камеры ничего не засекли, но оно и неудивительно: они расположены только у главного входа, а парк на пятьдесят гектаров слишком зарос, он скорее похож на лес, чем на городской парк, его пронизывает несколько десятков тропинок, десятки тайных полянок, на которых уединяются парочки, на которых люди медитируют и занимаются спортом. Грант простояла в парке несколько часов, и ее никто не заметил просто потому, что медитации — это нормально. А привыкший ко всему Треверберг на обнаженные тела не реагирует.
Телефон пикнул. «Буду завтра. А.»
Аксель медленно закрыл глаза. В этом деле есть еще что-то. Это группа лиц, но единого, линейного управления процессом не чувствуется. Пока не чувствуется.
Глава одиннадцатая
На следующий день
Арабелла Стич сидела в кресле у приставного стола. Ее изрядно выбеленные сединой волосы блестели в холодном свете ламп, тонкие нервные пальцы левой руки прижимались к виску. Правой она перелистывала страницы дела. Молчание длилось бесконечный час.
За это время Грин выкурил две или три сигареты и теперь смотрел в окно, сосредоточившись на тех промахах, которые допустил во время расследования. Нестабильные убийства запутали всю следственную группу. Можно простить стажеров и молодняк, можно простить Карлина. Но Грину прощения не было. Его игры в силу и попытка скрыть собственную заинтересованность привели лишь к тому, что жертв стало больше, а ответов — меньше.
Здесь не Спутник-7, и у него в распоряжении вся мощь лабораторий и архивов. Только привычный ход расследования не принес ничего. Еще две недели назад Аксель не думал про Анну и не вспоминал прошлое. Сегодня он знал, что четырнадцать лет назад стал отцом. Две недели назад он жил обычной жизнью. Сегодня столкнулся лицом к лицу с женщиной, которая мастерски водила за нос именитого психиатра и теперь, несмотря на защиту Берне, скорее всего, будет приговорена к смертной казни. Две недели назад он был почти стабилен, а сегодня очередной убийца лишил его еще одного близкого человека. Не осталось никого и ничего, кроме работы. Поэтому появление Арабеллы Стич Грин воспринял как спасение. Стич не пыталась учить его жить, но свое дело знала. А еще у нее был доступ к ресурсам другого уровня. Агентство — не полиция, для него почти не существует запретов.
Аксель снова потянулся за сигаретами, откинулся на спинку кресла, положил ноги на столешницу и скрестил голени. Прикурил и выдохнул сизый дым в потолок. Ему не давала покоя странная последовательность убийств.
Анна. Через сутки новая смерть. Восемь дней тишины. И опять две жертвы одна за другой. Попытка похищения Теодоры Рихтер, вернее Авироны. Это похищение никак не укладывалось в общую картину. Как будто лишнее, как будто здесь не должно быть смерти? Или должно? Что хотел сделать Кевин? Похитить ее и убить через несколько дней, соблюдая намеченный алгоритм? Или?..
Почему Мейсон так легко попался? Он явно не оставлял ленту. Кто мог его подставить? Мейсон убил Грант? Кто убил Анну? Еще полторы недели назад, когда Грин осматривал место преступления, у них не было зацепок. Их отвлекали свидетели, репортеры. Криминалисты собрали тысячи образцов, которые невозможно быстро обработать. До сих пор шла каталогизация собранного материала. Каждый день кто-то из подручных Тресса приносил папку с новыми данными.
Совпадений нет, ДНК неизвестно. Отпечатки пальцев принадлежат работникам, жителям, владельцу дома, Кристиану Бальмону. Еще сотне человек. Когда в базе находилось совпадение, стажеры бросались его проверять. И каждый раз натыкались на обслуживающий персонал, который тем или иным образом был замечен в мелких преступлениях. Или охрану, которая сдавала ДНК и отпечатки просто по долгу службы. Или полицейских, которые умудрились там наследить.
Образцы из «секретной», как ее прозвали в отделе, комнаты еще собирали и анализировали. Их было столько, что Тресс выделил троих сотрудников, которые с момента открытия оттуда не выходили. Известно только, что кроме крови Анны Перо там нашли кровь различных животных. Комната была исписана знаками и рисунками. Вызванный на допрос Кеппел лишь пожал плечами и заявил, что он ничего не знал, бригадиры и строители делали круглые глаза. Шел опрос всех причастных к обслуживанию дома за последние двадцать лет.