— Я видел, слышал, чувствовал, как ты отдавалась ему, как стонала под ним. Ты говорила, что все кончено. Брак закончен, у тебя другая жизнь. А вместо этого трахалась с ним на этом диване так, будто вы подростки!
Он слегка обернулся, махнул рукой и снова сосредоточил на мне пылающий взгляд. Я почувствовала, как горло сжимает иррациональный страх. Любая бы отступила, но меня гнало вперед.
Что он станет делать, если я не поддамся?
Что он сделает, если я решу его разозлить?
Сможет ли он раскрыться по-новому в постели, если я его соблазню? Если я продолжу провокации?
— Готье, это всего лишь секс. Я не обещала хранить верность тебе.
Я сказала это как можно мягче. А расстояние между нами сокращалось. Что мне сделать? Тело больше не хотело близости. После Кристиана оно никогда не хотело близости, ненасытность засыпала, уступая место удовлетворению. Почему я раньше не обращала внимания на эту особенность?
Но сейчас я должна собраться. Внутри разливалось знакомое томление, не имеющее ничего общего с физическим желанием. Оно было глубже.
— Ты обещала не спать с Бальмоном! — крикнул Готье, но уже не так агрессивно — он уловил смену моего настроения.
Мужчина пересек расстояние между нами, но так и не решился прикоснуться. Я почувствовала себя еще увереннее.
— Ты хочешь секса? — спросила у него прямо, как всегда, и таким тоном, что к бледным щекам ассистента прилила кровь. Его андрогинная красота расцвела новыми красками. Мой милый мальчик.
Щенок. Маленький и нежный. Как он измучился, как устал без хозяйской ласки. Я протянула руку и запустила пальцы ему в волосы, моля всех богов, чтобы тело не подвело. Мне нужно было закрепить свою власть над этим человеком, чтобы он больше никогда не позволял себе подобного. А если бы он заявился, когда мы тут с Грином…
Мне следует выпроводить его до того, как состоится тот самый разговор. А сейчас я должна указать ему его место. По телу пробежала долгая дрожь, когда Готье глухо застонал, закрыл глаза и позволил мне запрокинуть его голову, обнажив шею, которую я тут же укусила, потом провела по месту укуса языком. Снова укусила. Поцелуй.
— Ты должен был приехать только через неделю. У тебя мало работы? Или я мало тебе плачу?
— Я знал, что ты…
Я поцеловала его, не позволив закончить. Жаль. Почему-то сейчас поцелуи бывшего мужа приносили намного больше эмоций, чем… вот это. Но речь не о моем наслаждении. Кристиан имел надо мной странную власть, власть, которая всегда меня тяготила. А вот Готье — никогда. Он всегда подчинялся мне во всем, отдавая именно то, в чем я нуждалась, то, что я у него забирала. Поэтому, пересилив себя, я впилась в его податливые губы яростным поцелуем, укусила нижнюю. Облизнула верхнюю. Он попытался положить руки мне на талию, перехватывая инициативу и оправдывая собственное стремление к власти, которое я тут же задушила на корню. Оттолкнула. Развернулась и молча ушла наверх. В спальню. Знала, что он пойдет следом. И он пошел — я слышала шаги. Интересно, а секс без желания — это насилие? Почему-то я не могла ему просто сказать нет и закрыть перед ним дверь. Наверное, потому, что этого «нет» не существовало? Я шла плавной походкой, изящно скользя по лестнице, касаясь пальцами перил и то и дело оборачиваясь на Готье, который сохранял дистанцию. Я буду с ним играть. Я продолжу его изводить.
Кого я обманываю? Я приехала в Треверберг только для того, чтобы вернуть себе обожание мужчины, которого я встретила мальчиком, чью невинность забрала, чьи чувства впитала, как сухая губка. Глобально это ничего не изменит. Я навсегда останусь собой.
У двери в спальню я бросила на Готье взгляд через плечо. Он замер. На высоких скулах выступила краска. Я села на край постели, изящно скрестила голени. Он держал в руках что-то, похожее на веревки для шибари. Дыхание прервалось. Он хочет поиграть во взрослые игры.
— Готье, я не в настроении.
— Ты не станешь мне отказывать из-за него.