Когда они наконец подъехали к управлению, Теодора чувствовала себя так, будто провела подряд три стратегические сессии. Совершенно опустошенной, обессиленной. Выйти из машины она не успела — Грин открыл дверь и подал руку, на которую она с благодарностью оперлась. И встала рядом с ним, чувствуя себя хрупкой и маленькой, несмотря на каблуки. В свободной руке Аксель держал шлем, в котором лежали перчатки. Его лицо слегка раскраснелось от езды, но сохраняло все то же учтивое, холодное и деловое выражение. Тео отняла руку, обхватила себя за плечи и молча пошла вперед. Она нестабильна. Нельзя показывать слабость полузнакомому мужчине. Он с ней возится только потому, что ее партнер сошел с ума. Если бы не он, Грин не появился бы на горизонте. Если бы не Мейсон и не Мелисса…
У входа в управление пришлось остановиться. Аксель коротко переговорил с дежурным офицером. У нее даже не взяли документы, просто пропустили в здание. Тео сжала пальцы, до боли вонзая ногти в предплечья. Она должна справиться. Должна. На кону справедливость. Она должна помочь следствию.
А потом по закону сохранения энергии кто-нибудь обязательно поможет ей.
Ведь так?
Она вздрогнула, когда детектив мимолетно коснулся ее локтя. Остановилась. И осмотрела ему в глаза, не замечая ничего вокруг.
— Мы пришли, — негромко произнес Аксель. — Может, хотите выпить чая или кофе?
— Нет.
Она сказала это жестче, чем требовала ситуация. У нее всегда так: жесткостью маскирует слабость и страх. Железная леди Треверберга. Бизнес вместо семьи. Чего о ней только ни говорили в газетах и на телевидении — и все было правдой.
— Хорошо, — согласился Грин. — Если готовы, вот дверь. Мейсон вас ждет.
Она опустила глаза — и сразу почувствовала, будто потолок падает на голову, на нее наваливаются звуки. Они здесь не вдвоем, рядом много людей, знакомых и незнакомых. Но Грин ближе всех.
— Вы обещали, — проговорила Теодора. — Сдержите слово.
— Я здесь. И никуда не уйду. — Он указал на соседнюю дверь. — Буду следить оттуда. Воспринимайте это как переговоры с вредным заказчиком. Вам нужно выяснить, чего он хочет.
Рихтер вздернула подбородок и снова посмотрела детективу в глаза. Удивительно, но Грин улыбнулся ей, как будто она что-то значит, как будто она по-настоящему жива. Но сосредоточиться на этой мысли Тео не успела, вернее, не позволила себе. Она сухо кивнула, почти ненавидя себя за эту скованность, и шагнула к двери, которую тут же распахнул молодой человек. Кажется, она его знала: Говард Логан.
Некоторое время спустя
— Знаешь, когда я полюбил тебя? Это было в Марселе. Ты приехала на конференцию рестораторов, а я был в числе организаторов. Смешная подработка, проект, который даже денег не принес, но мне было интересно познакомиться с людьми. Я считал, что найду новых партнеров, открою для себя новые направления. И вот появилась ты. У тебя был доклад про масштабирование сети в рамках города, ты рассказывала про свой опыт в Треверберге. Такая молодая. Такая красивая. Такая сильная. И тогда я решил, что должен во что бы то ни стало добиться твоего расположения. Что должен работать с тобой. Тем более Треверберг — мой город. Я помню наши встречи, то, как твоя служба безопасности переворачивала мое грязное белье, чтобы выдать тебе вердикт, стоит ли иметь со мной дело. Ты решила — стоит и доверила мне новое направление. Я продал квартиру, вложил деньги в бизнес. И через год смог купить новое жилье — на заработанное вместе с тобой. Я по-прежнему тебя боготворил, но держал себя в руках. А потом что-то произошло, Тео.
— Когда?
Он медленно повел плечами, как будто пытался сбросить чью-то руку. В глаза ей не смотрел. Разглядывал скованные руки. Он выглядел далеко не таким сильным и успешным, как обычно. Совсем не похож на себя. Или, напротив, такой он и есть настоящий? Удивительно. Теодора сохраняла спокойствие. Сначала ей было страшно до тошноты. Но как только села напротив, как только подняла на него глаза, вспомнила — за стеной Грин.
— Года полтора назад. Наверное. Помнишь мой ретрит?
— Когда я была вынуждена завершать твои проекты? Помню. Два месяца. Кто бы мог подумать.
— Два месяца. Это было необходимо. Я вернулся другим. Знаешь, — он впервые поднял на нее взгляд, горевший мрачным огнем, и у Теодоры мгновенно пересохло во рту, — это было необходимо. Поездка. Обновление. Мне будто переставили мозги. Я будто начал жить заново. Дышать по-другому. Думать по-другому. Я впервые позволил себе посмотреть на тебя по-другому.