— Два убийцы, два разных почерка, единая история, — задумчиво проговорил детектив, возвращаясь в реальность. — Следы психологического воздействия на обоих.
— Это утверждать это рано, — отозвалась Стич. — Ваш профиль не складывался, потому что способ убийства, жертвы, мотив — все это чужеродно. Как для одного, так и для второго. Я не оправдываю их, оба убийцы, оба хотели убивать. Но они — плохие актеры, которые кое-как освоили сцену. У вас нет такого ощущения?
Карлин поднял на нее внимательный взгляд, а Грин отвернулся к окну. Он думал об этом. Но любая гипотеза должна быть подтверждена.
— Подождем заключения психиатра, — сказал он и поднялся с места. — Работайте.
Глава двадцатая
Несколько дней спустя
— Ты должна была сразу мне сказать обо всех своих подозрениях.
Кажется, впервые за время их знакомства Арабелла выглядела подавленной, но Грина это не останавливало.
— Ты изначально знала, что убийцы — пешки, что в этом расследовании все не так просто, есть третья сила, которая влияла на происходящее, на всех задействованных людей. А сейчас у нас уже пять человек со следами психологического воздействия. Два убийцы и три монтажника-строителя, или как их там. А сколько их на самом деле? Сотни? Только в Треверберге? Да кем надо быть, чтобы создать подобную армию? И как этого человека или этих людей ловить? Как это вообще работает, Арабелла?
— Аксель, мне нужно было подтверждение, — негромко заговорила она, когда он умолк и пригубил кофе.
— И что им стало? — Аксель резко остановился и упал в свое кресло. — Если бы ты сказала, что есть третья сила, то…
— Ничего бы не изменилось! — разозлилась она. — Мы эту третью силу уже лет пять пытаемся поймать.
Грин посмотрел ей в глаза.
— Что?..
— Последняя фраза. «Иногда он делает то, что должен. И даже сам не знает почему». Они все ее повторяют. С некоторыми оговорками, иногда меняют местами слова. Как запрограммированные. Как только допрос выводит их на чистую воду — звучит эта фраза, и все. После нее не добиться ничего. Юлят, на новые вопросы не отвечают. Как будто пройдена контрольная точка, а за ней только пустота. Как будто кто-то обнуляет сознание. Мы ставили психиатрические экспертизы. Везде одно — след влияния, блоки сознания. Гипноз сильнейшего специалиста — ни один из наших не смог его снять или хотя бы ослабить. При этом убийцы, как и Мейсон, спокойно говорят о своих мотивах, о том, как убивали. Совершенно не рефлектируют по этому поводу, нет следов ни стыда, ни возбуждения.
— Сказки какие-то, — фыркнул Грин.
— Сказки?! — вскричала она. — И это ты мне говоришь?! Не ты ли охотился на таких вот гипнотизеров в армии? Не ты ли выкрадывал опасных преступников, чтобы они предстали совсем не перед судом? Вспомни свои миссии, Грин.
Между ними повисло тягостное молчание. Аксель отставил чашку с кофе подальше и медленно выпрямился, смерив собеседницу ледяным взглядом. Только вот агент, видимо, привыкла к его характеру: и тяжести, и льду, и непредсказуемости. Она спокойно смотрела ему в глаза, как будто они мило беседовали о погоде, и детектив поймал себя на мысли, что расслабляется. Да, медленно, но расслабляется.
— Тебе известно больше, чем ты говоришь, — негромко заметил он почти миролюбиво.
— Да. Но все еще недостаточно.
Она нервно взглянула на часы. Они с Грином уже тридцать минут сидели в вип-комнате одного из ресторанчиков на окраине Треверберга. Грин послушно поехал за ней, даже позволил усадить себя в такси, не задавая лишних вопросов. За эти дни их иссушили допросы. Оба не уезжали из управления, ловя короткий сон в кабинете или комнате отдыха, оба принимали душ в спортивном зале, обедали тут же в столовой. Все дружно забыли о том, что Грин отстранен, и он работал как проклятый.
Следствие установило, что Мейсон и Кеппел общались напрямую. Они не согласовывали имена, но Кеппел сказал Мейсону про крем, а Мейсон Кеппелу про волосы. Откуда взялась красная лента, оба не знали или не хотели говорить. Равно как и отпечаток — Кеппел утверждал, что он работал в перчатках. В любом случае группа собрала достаточно материалов для передачи дела в суд. Осталось лишь оформить и закрыть это дело. Конкретно это дело.
— Мы кого-то ждем? — спросил наконец Аксель.
— Да, — огрызнулась Арабелла.
Да. Пожалуй, впервые он видел ее в таком состоянии. В груди неприятно заныло, и Грин пригубил кофе. Повисла тишина, но заполнять ее ничем не хотелось. Стич просматривала документы, Аксель думал. Дело он знал наизусть вплоть до мельчайших деталей. Он помнил каждую из улик, каждую строчку отчета судмедэксперта, мог воспроизвести каждое убийство и пересказать логику действий преступников. За время расследования дело он перечитал раз триста. И перечитает еще триста раз, если это поможет следствию.