Марк снова кивнул, соглашаясь, и вспомнил, почему именно ей дал шанс поработать с ним в паре. Ему нравился ход ее мыслей, отличный от его. Это давало объем картинке, позволяло увидеть больше, заметить больше. Давало надежду, что профиль будет составляться быстрее.
— Почему он ее помыл? Использовал крем?
— Крем для отбеливания кожи пользуется популярностью в кругах артистов и плебеев. Аристократическая бледность снова в моде. Может, он пытался показать, что Перо пытается притворяться даже в мелочах?
Марк покачал головой.
— Не думаю. Все, что касается ее притворства, сосредоточено в том, как он обошелся с лицом. Но тело он буквально вознес на пьедестал. Уложил, вымыл, обработал. Уничтожил все следы крови.
Ада задумалась, подняв глаза к потолку.
— Он не испытывал к ней ненависти, — заговорила девушка после продолжительной паузы. — Он всего лишь хотел показать, как она прекрасна. Может, мотив вообще другой? Может, дело не в обезличивании? А главное — это тело. И сама инсталляция.
— Тело делает не то, что велит ему голова?
— Ну. Он снимает лицо, фигурально отделяя голову, вернее, создавая клон головы, и переносит на этот клон кожу. А тело приводит в порядок, уничтожая все возможные следы собственного ДНК. Можно было бы списать все на предосторожность, но при чем тут тогда крем? Крем — это улика, по которой полиция сможет на него выйти. Если убийца использовал его, значит, либо он идиот — в чем лично я сомневаюсь, — либо для него очень важно было увлажнить ее кожу. Отдать ей какую-то дань. Долг закрыть, не знаю.
— И нам известно, что у нее перед смертью был с кем-то добровольный половой акт. После которого она сама душ не принимала.
— Она спала со своим убийцей?
Марк пожал плечами.
— Ничему не удивлюсь, все возможно. Важнее не упускать детали, стажер.
Ответить Ада не успела. По ее лицу пробежала тень, девушка явно не терпела критических замечаний в свой адрес. В дверь постучали.
Марк пригласил войти и слегка удивился, увидев на пороге судмедэксперта. Доктор Кор по-хозяйски спокойно, с легкой улыбкой на губах прошел в кабинет. А Ада застыла. Она сидела, неестественно выпрямив спину и старательно не глядя на мужчину.
— Привет трудоголикам. Отчет, — пояснил Кор. — Я закончил. Все необходимое передал криминалистам. Добавить нечего, кроме того, что яда у нее в крови нет, а вот алкоголь есть. Легкий. Умерла от асфиксии. И он точно не хирург. Я уже говорил Грину: режет неровно, ошибается. Учится.
— Я понимаю, куда вы клоните. — Карлин кивнул. — Нам надо поискать жертв, которым порезали лица.
Даниэль неопределенно пожал плечами, буравя взглядом спину Ады.
— Возможно. А может, это первое убийство. Может, просто погуглил или почитал книги по судебно-криминалистической экспертизе. Или еще откуда-то понахватался знаний. Не уверен, что это вам поможет.
Профайлер вежливо улыбнулся.
— Поможет. Вы же знаете, Даниэль, помочь способна любая мелочь.
Кор положил отчет на стол, бросил прощальный взгляд на Аду и, попрощавшись, покинул кабинет, в котором незамедлительно повисло тягостное молчание.
— Что-то хотите мне сказать? — спросил доктор Карлин у стажера, раскрывая папку с отчетом Кора.
— Не имею ни малейшего желания, — без паузы отреагировала Ада. — Продолжим?
Детектив Грин сидел в своем кабинете и курил, то и дело поднимая руку к голове, будто пытаясь поправить выбившуюся из прически несуществующую прядку. Он словно помолодел и одновременно стал еще отчужденнее. Излом в друге профайлер учуял молниеносно и теперь считал, что обязан докопаться до истины. Даже если не сейчас.
— Кор сказал, что обнаружил немного спермы.
Грин вздрогнул.
— Он говорил. Подтвердилось?
— Подтвердилось.
— Она могла спать с одним, а убил другой, — безэмоционально отреагировал Грин.
— Или любовник — убийца, и дело раскрыто.
— И нам придется установить мотив, возможности. Аффект исключаем: слишком методичная работа. Наличие гипсовой головы свидетельствует о тщательной подготовке. Как поживает профиль, доктор?
Марк пожал плечами и небрежно опустился перед коллегой в кресло, закинув ногу на ногу.
— Работаем в поте лица.
Холодный взгляд Грина остановился на нем, и профайлеру впервые за много лет дружбы стало не по себе. В детективе появилось что-то новое — вернее, незнакомое Марку, — некая холодная убежденность, заставляющая людей совершать невозможное.