Ада вопросительно уставилась на Тресса.
— В мужиков вглядись, — посоветовал тот.
И тут до нее дошло.
На некоторых фото помимо Анны, которая благодаря своей сногсшибательной внешности приковывала внимание, находился мужчина, которого Адарель видела и знала.
— То есть она не просто арендовала у него дом?
— Это фото за минувшие два года. И как минимум семь раз они виделись. Она не просто арендовала у него дом, — подтвердил Тресс.
— Вы говорите про Бастиана Арнольда Кеппела? — спокойно уточнил Говард.
Тресс и Адарель повернулись к нему. Ада протянула Логану снимки и указала на Бастиана:
— Да, про него. На допросе она сказал, что с Анной у них чисто деловые отношения.
Говард хмыкнул.
— Они все так говорят, когда с кем-то спят. Я видел в документах, что алиби у него вроде есть, а вроде нет. Вернее, есть такое, что не подкопаешься, но Грин не верит.
Ада сдержанно кивнула.
— Значит, надо перепроверить.
— Дилан занимается, — ответил Тресс. Улыбнулся Говарду. — Я рад, что ты тут.
Но офицер уже погрузился в себя, изучая снимки. Ада замерла рядом с ним, почувствовав, как он изменился в мгновение ока. Вот он выяснял, кто она, обменивался колкостями и поддерживал диалог. А вот полностью выключился из реальности, сосредоточившись на мыслях, ощущениях и фактах. Ей почему-то казалось, что у него нет конфликта между эмоциональными вещами и рациональными. И то и другое держит в узде.
— Надо найти достаточно весомый повод, чтобы запросить у него материал для анализа ДНК, — сказала Адарель, глядя Трессу в лицо. — У нас же есть ДНК-профиль того, кто спал с Анной.
— Есть. Его точно надо вызывать на повторный допрос. Но завтра эта чертова конференция, а сегодня Грина уже нет. Как и Карлина.
— Вызовем, — подал голос Говард. — Понаблюдаем за ними в естественной среде обитания. Завтра будем на открытии и на всех посмотрим. Ада, у тебя есть деловой костюм или вечернее платье?
Она вспыхнула.
— Зачем это?
— Притворимся местными. Ты вполне сойдешь за молодого ученого-психолога. А я сыграю твоего кавалера.
— Ой, все, — вздохнул Артур, не позволяя ей ответить. — Вы разбирайтесь, кто кого будет завтра изображать, а у меня работы много.
— Почему он забрал у Мелиссы волосы? — будто не услышав его реплику, спросил Говард и поднял глаза. — У Анны он забирает лицо, но не увозит его, сохраняет для нас. А у Мелиссы он отнимает волосы. Можно было бы предположить, что это попытка отобрать то, что дорого, но не вяжется.
— Нет, лицо — это личное, интимное, попытка скрыть истинную личность или обнажить ее, — заговорила Ада.
Артур Тресс, видимо, смирился, что разговор так быстро завершить не получится, прошел в кабинет и сел в кресло напротив Говарда. Ада стояла у стены, сложив руки на груди и хмурясь. А Говард отложил фотографии и смотрел на нее темным немигающим взглядом.
— А если нам отталкиваться от мысли, что такие выпадающие из общей картины вещи, как волосы и крем, — это действительно подсказки к следующему убийству? — проговорил Тресс. — Я понимаю, что конструкция шаткая, что тогда и лицо должно «выпадать»…
— Лицо — это Анна, — хлестко произнесла Адарель. — Я уверена. Чем больше о ней узнаю, тем больше убеждаюсь, что лицо — это личное послание ей. А вот волосы… Может, в стрипклубе у Алисы был специальный трюк с волосами? И их отрезали, мол, ты либо защищаешь граждан, либо трясешь сиськами?
— Такой информации не нашли, — пожал плечами Тресс.
— Или это подсказка, — включился Говард. — Крем напрямую указывал на компанию, против которой встала Алиса. Видимо, это единственное, что выделяло ее среди таких же двуличных танцовщиц, — ее попытка что-то изменить для других. Но если она встала на путь истинный, зачем ее убивать? Не вяжется. Ладно, предположим, что я прав. Предположим, что волосы — это подсказка.
— Ну не будет же он убивать лаборанта из фирмы, которая делает плохой шампунь от выпадения волос? — рассмеялась Ада.
— Будет, — помрачнел Тресс. — Последний год очень много случаев смерти от синтетического наркотика «луна». Один из побочных эффектов — облысение. Чаще всего гибнут подростки, от четырнадцати и старше. Привыкание с одной дозы. Наркотик заполонил Треверберг. Вы в своем убойном об этом знать не можете.
Говард медленно перевел взгляд с Ады на начальника, а Адарель обхватила себя руками. Ей стало горько. Тему наркотиков она не любила, почти боялась ее, как будто соприкосновение с подобной грязью могло запачкать и ее. Или вспомнила о том, как последние месяцы жизни матери скрашивали именно наркотики. И как она сама попробовала морфий, а потом долго и тяжело истязала себя в туалете, наказывая за слабость.