Я сижу и вдруг понимаю, что улыбаюсь. Потому что неважно, что Этери не спрашивает о том, как я, а интересуется Загитовой. Для себя у меня остается ее «спокойной ночи, Дань», которое сейчас важнее многих других слов.
Назавтра мы летим рядом с Алиной и она засыпает почти у меня на плече. Алина очень устала, а мне хочется, чтобы весь этот груз наконец упал с ее плеч. Алина—ребенок. И поэтому я сажаю ее на багажную тележку и качу по зданию аэропорта. Мы делаем свою работу и другого уже не умеем.
***
В Пермь собираемся всей командой и вывозим юниоров. Эд опять направляется с нами, но это больше не злит меня. Этери сидит рядом со мной и опирается коленом о мою ногу. Я украдкой смотрю на нее и не могу не думать, какая же она красивая, когда улыбается.
На чемпионате мы готовы побеждать всех. И если сомнений по поводу Самсонова у нас мало, то девочки все еще вызывают вопросы. Кто же из них окажется на пьедестале и в какой последовательности. Этери волнуется за Сашу, которая сорвала короткую и даже не попала в последнюю разминку. Для нее это трагедия, но и дикая мотивация. Мы же просто выдыхаем на время и идем спать.
Я направляюсь к своему номеру, а потом спрашиваю у Этери:
—Можно я приду к тебе ночью?
Она смотрит на меня, устало прикрывая глаза и кивает:
—Только возьми сразу все вещи с чемоданом, что бы лишний раз не ходить.
Я улыбаюсь. Этери предложила переехать к ней. Пусть даже и в гостиничный номер.
—Только если ты будешь разбрасывать свои носки по полу, я тебя выгоню,—шутит она, а я тоже улыбаюсь ей в ответ.
В Перми не тепло. Тут холодно и Этери ежится, когда надевает пижаму. Я стою рядом и замечаю синяки на ее коже. Они кажутся чем-то неестественным и страшным. Особенно, когда я вдруг понимаю, откуда они там. Но Этери молчит, словно это совсем не имеет значения. Я вытягиваю из чемодана свою толстовку и надеваю ее на Этери, натягивая капюшон. Она смеется и целует меня в щеку. Мы укладываемся в кровать, прижимаясь друг к другу теснее.
—Так теплее?—спрашиваю и целую Этери в холодный нос.
—Да…—кивает она.—Еще…
И я целую все ее лицо и грею собой, пока нам обоим, наконец, не становится комфортно.
—А ты все еще не выучил нормальные стихи?—сонно спрашивает Этери.
—Неа. Мотивации нет,—улыбаюсь я.—Как всегда могу только порошки-пирожки.
—Ну, давай…—сдается Этери.
—Аркадий женщин привлекает
то как изба горит огнём
то вдруг поскачет длинногривым
конём.
Этери смеется и прижимается ко мне спиной. Я чувствую, как дрожат от смеха ее плечи и тоже смеюсь.
***
Назавтра выигрывает Даниил, а из девушек—Саша. Она показала свой лучший прокат. Алена вторая, Аня—третья. Весь пьедестал наш. Когда Этери вызывают раз за разом, чтобы наградить, я чувствую за нее такую гордость, что не прекращаю улыбаться.
—Это наши общие медали,—говорит Этери.—Мы же команда.
Так мы и стоим обнявшись, а я чувствую, что да, мы команда, вместе—мы сила, которая двигает этот мир.
Вечером сидим в баре. Мы с Этери на диване, а Эд с Сергеем на стульях. Этери перебирает пальцами по моему колену, а я уже давно хочу уйти. Ловлю на себе взгляд Аксенова и почти открываю рот, чтобы сказать, что нам пора. А потом вспоминаю, что так уже было. Однажды Эд вытягивал Этери и-за стола, а я ему помогал своими советами. Теперь так не будет. Сейчас я хочу, чтобы Этери решала сама. И она решает через пятнадцать минут. Мы выходим вместе и идем в наш номер, а потом греемся под одеялом, целуемся, как школьники и понимаем, что да, в Перми все-таки тепло.
***
А потом мы уезжаем с Аней на юношеские Олимпийские игры и я опять на телефоне с Этери каждый вечер говорю, как я по ней соскучился, а она рассказывает мне о работе. Именно Этери отчитывает меня за то, что Аня врезалась в бортик и получила травму, но я с ней согласен. Это я не досмотрел, но Аня все равно побеждает.
Вечером я понимаю, что сегодня 14 февраля и мне хочется сказать Этери что-нибудь дурацкое, но она невозмутимо опять продолжает о работе.
—Ты хоть знаешь, какой сегодня день?—не выдерживаю я.
—У вас была произвольная, у нас—тренировка,—слышу в ответ.—Дань, мне реально пора. Пока.
Этери кладет трубку, а я сижу и в каком-то смысле радуюсь, что она ничего не ответила. Нам обоих действительно сейчас некогда думать ни о чем кроме работы. И мы работаем.
В милом ювелирном магазинчике города я наконец нахожу Этери подарок на День Рождения—черный камень на кожаном шнурке. Он защищает своего владельца от всех бед. А это именно то, чего я больше всего сейчас желаю для Этери.
С самолета я почти сразу еду в Хрустальный. Я соскучился по Этери и не хочу ждать, когда смогу ее увидеть. Тренировка уже закончена, а она сама, очевидно, в кабинете. Входу туда и вижу, что Этери спит. Она лежит на своем диване и спит, прикрывшись волосами. От этой картины у меня начинает сильнее биться сердце и я понимаю, что могу сейчас разбудить ее поцелуем, как в сказке…но не хочу. Аккуратно укрываю Этери пледом, поднимаю с пола незаполненные документы и сажусь за стол доделывать ее работу.
Этери ненавидит заниматься бумагами и сейчас я делаю это за нее, смотря как она спит. В полумраке кабинета ее волосы всегда видятся мне золотыми и я не могу ничего с собой поделать…с самого нашего первого дня знакомства здесь будто царит какая-то сказочная магия и Этери кажется мне нереальной и волшебной. Словно шепот какой-то самой правильной сказки живет в этих стенах и затягивает меня за собой. Иногда мне думается, что это шепот ее волос…
Дверь открывается и в кабинет заглядывает Аксенов. Он понимает все сразу, но на минуту задерживается и говорит мне:
—Даниил, я просто хочу, чтобы ты знал…быть с Этери—это всегда вызов. Это испытание себя на смелость и прочность. Она способна как подарить громадное счастье, так и принести много печали. С ней не бывает просто…и если ты не готов к этому, лучше отступи, пока не поздно.
Я чувствую, как злость опять закипает во мне, но я смотрю на мирно спящую Этери и отвечаю:
—Спасибо за предупреждение. Но мы как-нибудь разберемся.
И Эд выходит. Я же усаживаюсь на пол рядом с Этери и слушаю ее дыхание, пока она наконец сама не открывает глаза.
—Дань?—сонно спрашивает Этери.—Ты мне снишься?
Я целую ее нежно и глажу по голове.
—Нет…как ты?
Этери морщится и говорит:
—Не очень. Такой неудобный диван…
Я снова ее целую и смеюсь:
—Настоящая принцесса…
Этери удивленно приподнимает бровь, но я не даю ей больше ничего сказать, не вспоминая о сказке.
«— Ах, ужасно плохо я спала! — отвечала принцесса. — Я всю ночь не сомкнула глаз. Бог знает, что там у меня было в постели! Я лежала на чем-то твердом, и теперь у меня все тело в синяках! Это просто ужас что такое!».
Я целую Этери стараясь не думать о синяках на ее теле и словах Эда в своей голове, а потом протягиваю ей заполненный бумаги.
—Поставь здесь свою подпись и поехали домой,—говорю я.—Пока ты спала, я закончил.
Этери смотрит на готовые документы, а потом молча притягивает мою ладонь к себе и касается ее губами. От этого благодарного жеста я всегда чувствую к ней безграничную нежность. Словно она открывается мне в этот момент целиком, доверяя на столько сильно, что слова уже больше не нужны.
========== Глава пятнадцатая, в которой появляется слишком много недомолвок ==========
24 февраля я просыпаюсь очень рано и понимаю, что действительно не могу спать. Списываюсь, как и договаривались с Дианой, и еду к Этери домой. Диша встречает меня сонным взглядом, но улыбается, пуская на кухню и плотно закрывая дверь.
Этери еще в кровати, а я начинаю готовить ей завтрак, пряча подарок за углом. Чищу овощи и делаю омлет. На этот раз без яичной скорлупы. Тосты, джем, и творог с медом и орехами. Сегодня мне хочется, чтобы Этери улыбалась, даже, если она не любит свой День Рождения. Когда все уже готово, тихо иду в спальню и открываю дверь.