И в этот момент в кабинете выбивает пробки. Этери рефлекторно вскрикивает и оступаясь хватает меня за руку. Даже сквозь рубашку я понимаю, что был прав—ее пальцы ледяные. Я зажигаю фонарик на телефоне и нахожу в столе свечки.
—Я даже не хочу знать, откуда у меня в кабинете романтические атрибуты, но я этому рада,—бурчит Этери, когда я зажигаю фитили.
Пространство заполняется запахом ванили, а я приоткрываю дверь. Похоже, свет выбило во всем крыле, и мы еще в самом выгодном положении. Я краем глаза вижу, как Этери склоняется над зеркалом и закалывает волосы, оголяя шею. От света свечи ее кудри кажутся золотыми, а профиль еще более точенным. Я просто выдыхаю и отворачиваюсь. Смотреть на это золото мне почему-то больно.
Когда мы выходим из Хрустального, то Этери наконец отпускает мой локоть и выдыхает:
—Я ненавижу темноту и холод,—тихо говорит она.
А я никак не могу понять, неужели ей когда-то бывает темно. Ведь она сама несет столько света.
POV Этери
Мы спускаемся с Даней по ступенькам и я отпускаю его локоть. Не хватало только свалиться на выходе из-за того, что света нет. Мы и так опаздываем на банкет и нас уже ищут.
Даня открывает дверь машины, садится за руль и включает навигатор. Женский голос говорит, что нам нужно ехать десять километров, а нам приходится ей верить.
Мы едем в молчании, потому что я почти сорвала голос на тренировке, а еще предстоит много разговоров. К тому же я думаю, что туфли уже успели натереть левую пятку, а я еще даже не начала танцевать.
—Включить музыку?—спрашивает Даня.—Или?
—Или,—шучу я.—Почитай мне стихи.
Даня набирает воздуха в грудь и делает пафосное лицо, а потом декламирует:
—«вороне как то вместо сыра
господь послал тирамису
и этим очень озадачил
лису.»
А потом он молчит. И я смеюсь.
—Чего же ты ждала от меня? Бродского? Или Цветаевой?—Даня тоже улыбается.—Я могу только пирожки и порошки на память читать.
Он уверенно ведет автомобиль, а я все еще улыбаюсь. Потому что таких стихов мне еще точно никто не читал. И врядли прочитает.
А потом на банкете мы пьем вино, разговариваем и разделяемся. Даня уходит в свою компанию к молодежи, а я поддерживаю беседы с влиятельными людьми в костюмах. Иногда мне скучно, поэтому я пью вино и с кем-нибудь танцую.
На одной из песен чувствую чью-то руку у себя на плече и поворачиваюсь с дежурной улыбкой. Там стоит Даня и приглашает меня на танец:
—Слава Богу, это ты,—утыкаюсь ему в плечо.—Можно перестать улыбаться. А то у меня уже мышцы лица болят.
—Тогда я больше никому не дам тебя приглашать,—говорит Даня.—Можешь с чистой совестью быть злой.
«Вот вышел ей навстречу королевич, взял ее за руку и стал с ней танцевать. И не хотел он танцевать ни с какой другой девушкой, всё держал ее за руку, и если кто подходил приглашать ее на танец,он говорил:
— Я с ней танцую.»
А потом я натираю пятку и у меня есть уважительная причина не танцевать. Но разговаривать приходится периодически. Время близится к полуночи, и наконец, приносят десерт. Воздушное пирожное с сыром маскарпоне и голубикой. Сглатываю и понимаю, что здесь и сейчас я его не хочу, но не успеваю ничего сказать, как вижу Даню с контейнером из трех десертов.
—Это ты как успел?—удивляюсь я.
—Я еще и на Дишу спер, поэтому , может, уже сбежим,а?
И я понимаю, что это отличная идея. Мы сбегаем, потому что большинству уже все равно. А Даня успевает спрятать за пиджаком еще бутылку вина, ведь он сегодня так и не пил. На лестнице по закону жанра я теряю туфельку.
—Ты палишь контору,—чуть слышно шипит Даня и подбирает мою обувь.
Я бегу босиком, чувствуя, как ступни приятно охлаждаются о плитку. В машине Даня ставит десерты на заднее сидение и закидывает туда же мои туфли. Пятки горят, но я больше не собираюсь надевать это орудие пыток.
Мы едем ко мне домой.
—Ты же не можешь пить крутое французское вино в одиночестве,—объясняю я и Даня соглашается.
В квартиру мы заходит на цыпочках, чтобы не разбудить Дишу. Потом я иду в душ, оставляя Даню на кухне открывать вино.
Возвращаюсь в домашней одежде и вижу, как он ищет по полкам бокалы.
—Верхняя полка слева,— подсказываю.
Даня наконец находит все, что искал и протягивает мне вино. Мы сидим и разговариваем очень тихо, но нам просто хорошо.
—Почему ты морщишься?—вдруг спрашивает Даня.
—Пятку натерла, ничего страшного.
Даня выуживает из кармана кошелек, а оттуда—пластырь с гусеницами. Наклоняется к моим ногам и наклеивает пластырь на пятку, прижимая края к коже. Сейчас его пальцы очень теплые и нежные. Да и мне самой не холодно, а даже жарко.
—Спасибо, а то искать аптечку очень долго.
И мы продолжаем говорить. Спустя два часа я выдаю Дане чистое белье и полотенце, а сама иду спать. Я слышу, как он укладывается в зале, а сама засыпаю почти сразу же, как ложусь на кровать.
Когда ночью я прохожу в кухню за водой, то слышу данин храп из комнаты.
В этот момент я понимаю, что по закону сказок после двенадцати принц превратился в чудище, а Золушка была на столько безголовой, что забыла в карете свои хрустальные туфельки.
========== Глава пятая, которая многое объясняет ==========
POV Даниил
Илья подзывает меня к себе и без всякой подготовки говорит:
—Хочешь изменить свою жизнь?
Я смотрю на него удивленно и с недоверием. Так уж и изменить жизнь, это все просто не делается. Для перемен нужна великая сила. Но я киваю и жду.
—Этери Тутберидзе ищет себе хореографа. Я дал твой номер телефона.
Стою в ступоре. Этери Тутберидзе. Конечно, я о ней слышал. Но не могу сказать, что это были положительные вещи. Властная, одержимая работой и приводящая к успеху. А еще я знаю, что с ней не срабатываются люди. И это меня настораживает.
—Хорошо,—наконец выхожу из ступора.—А какая она?
Илья качает головой и ухмыляется.
—Посмотришь, Дань. И сам решишь. Но скучно тебе не будет, это точно.
Я застегиваю кофту под горло и думаю о том, что мне действительно нужно, чтобы было не скучно, но какой ценой?
Этери звонит сама поздно вечером. Я слышу, что она только выходит из катка и садиться в машину, переходя на громкую связь. В ее голосе сталь и холод. Слова острые, как иглы, а интонации способы заморозить любого. Я так и представляю, как эта ледяная женщина сидит в машине и что-то попутно записывает в свой блокнот. Мне же хочется спрятаться, как нашкодившему мальчишке. Потому что я дома уже несколько часов, тогда как она все еще работает и не думает останавливаться.
Встреча назначена на завтра, а я предательски думаю, что в любом случае смогу отказаться и никто меня не заставит. С этой мыслью ставлю на зарядку телефон и лезу в интернет. Со страницы на меня смотрит строгая женщина, в глазах которой я на удивление вижу не холод, а жизнь. И поэтому я выдыхаю.
Разговор с Этери четкий и лаконичный. Она озвучивает свои требования, а я смотрю в глаза и понимаю, какая она настоящая. Ее руки словно живут своей жизнью, а пальцы при этом кажутся каким-то произведением искусства. В этот момент я просто замираю, слушая, как спокойный голос гипнотизирует словами.
—Даниил?—Этери щелкает перед моим носом пальцами.—Так что вы скажете?
—Я согласен,—только и выдыхаю я.
—Согласны на что? Отдать свои органы нуждающимся?—Этери смеется.—Вы не слушаете меня уже минуты три. Последним вопросом я предложила вам стать донором…и вы согласились.
В ее глазах искры и черти. Они словно разжигают костер, в котором я уже готов сгореть.