- Вам не кажется несколько рискованным - тем более для адвоката смеяться над офицером полиции, занимающимся расследованием уголовного преступления, и бросать тень на друга, практически называя его потенциальным преступником?
- Он уже и до этого договорился?
- Он даже поведал мне о том состоянии отчаяния, в котором вы находились, и о вашем желании развестись.
Лоби расхохотался. Гремилли охватила злость:
- Не вижу в моих словах ничего смешного!
- Вам этого не понять!
- Но я только тем и занят, что выпрашиваю разъяснений!
- Самое комичное во всей этой истории - это то, что Марк-то как раз и был любовником Элен.
Чувствуя, что его все дальше и дальше уносит в море лжи, Гремилли готов был опустить руки, отдавшись стихии этого необычного для него мира, где полицию всерьез не принимали. Он был в растерянности и не знал, как себя вести в этой ситуации. Такое с ним случалось впервые. Когда Лоби открывал входную дверь, он задал ему вопрос, который задавал всем:
- Мадам Арсизак была вам симпатична?
- О нет!
- Почему?
- Потому что она ничего не знала о Людовике Пятнадцатом.
Гремилли страшно захотелось что-то сломать или разбить - настолько он был уверен, что над ним в очередной раз посмеялись. Его считали специалистом по самым изощренным хитросплетениям, некоторые из его младших коллег прислушивались к его советам и восхищались им, начальство ценило его... И на тебе! Какие-то перигёские буржуа позволяют себе изгаляться над ним! Так продолжаться больше не может!
Расстояние от дома Лоби до аптеки Сонзая было незначительным, и Гремилли преодолел его за считанные минуты. Посетителей в аптеке не было. Из лаборатории вышел довольно молодой черноволосый мужчина, подстриженный под римского императора Тита. Своим носом-пятачком, ясными и веселыми глазами он напоминал одного из чудных и добрых героев Жюля Лафорга*.
______________
* Французский поэт второй половины XIX в., автор многих поэм и сказок в прозе.
- Мсье что-нибудь нужно?
- Мсье Сонзай?
- Он самый.
- Мы могли бы где-нибудь поговорить с вами?
- Можно... А в чем дело?
- Комиссар полиции Гремилли. Я ищу убийцу мадам Арсизак.
- Да сопутствует вам удача. Мадемуазель Валери!
Послышалось частое постукивание каблучков, и вскоре появилась Дюймовочка - девушка лет двадцати, маленькая и, казалось, очень хрупкая. Механическая улыбка осветила ее круглое фарфоровое личико.
- Мадемуазель Валери, на некоторое время оставляю магазин на вас. У нас с мсье дело.
В лаборатории каждый сел на табуретку.
- Не хотите ли выпить анисового ликера, приготовленного по моему рецепту, мсье комиссар?
- Нет, спасибо. Мсье Сонзай, на что вы тратите свободное от работы время?
- На провансальских поэтов. Я страстный поклонник провансальской поэзии. А вы?
- Никогда над этим не задумывался.
- И напрасно, позвольте вам заметить. Вы себя лишаете такого удовольствия!
- У меня еще есть время исправить свою ошибку. И давно вы влюблены в эту поэзию?
- Почти с самого рождения, точно не помню. Но по-настоящему я почувствовал этот обжигающий душу ритм в день нашей свадьбы с Жанной, ну, знаете, дочкой изготовителя гусиной печенки, который...
- Простите, я не из Перигё.
- Ах да, действительно! Как я вам сочувствую - более чудесного места в мире, чем Периге, отыскать трудно!
- Я обязательно учту это. Так вы говорите, свадьба открыла вам мир поэзии?
- Да, своего рода смена обстановки, что ли. Признаюсь вам по секрету: я ведь по натуре был раньше гулякой. Стоило увидеть какую-нибудь хорошенькую девочку - и я влюблен по уши!
- И, судя по всему, не ведали поражений?
- Ну почему же. Однако в неудачах я закалялся!
- Значит, вас можно назвать человеком с романтическим и восприимчивым характером?
- Вот это определение меня устроило бы.
- Я чрезмерно рад, что встретил наконец сердечного человека, который, вероятно, сможет мне рассказать, что на самом деле представляла собой Элен Арсизак. У вас такой богатый опыт по части женщин, что вы, как мне кажется, глубже других их понимаете.
- Я думаю, что знал Элен настолько, насколько это было возможно, в общем, как она сама себя знала.
- И каковы ваши ощущения?
- Дура.
- Дура?
- Полная дура.
- Вас не удивит, если скажу вам, что подобную оценку слышу впервые? Элен Арсизак обвиняли во многих грехах, но только не в глупости.
- И тем не менее это так.
- На чем вы основываете свое...
- Она предпочла мне этого придурка Музеролля. Кто бы мог предположить, а?
- Послушайте. Я не знаю, хорошо ли понимаю, но...
- Все просто, мсье комиссар. Она мне очень нравилась, эта Элен Арсизак, такая симпатичная, элегантная. Я бегал за ней так, как ни за какой другой. Я включил всю энергию, применил самые испытанные приемы. Так нет же! Она, смеясь мне в лицо, заявляет, что не свободна и не может мне ответить взаимностью, потому что она - любовница Музеролля, который ей дает именно то, что она ждет. Да она просто нахалка!
После некоторого молчания аптекарь добавил меланхоличным тоном:
- Думаю, что именно этот мой провал и вынудил меня окончательно уйти в провансальскую поэзию.
- И как давно случилось это приключение?
- Месяца два назад.
- Но вы мне сами говорили, что после свадьбы...
- Я говорил в общем. Полного исцеления не бывает. Здесь необходимы терпение и желание. Желание у меня есть, а терпения не хватает.
- Доктор Музеролль был с вами у Димешо в ночь убийства?
- Разумеется. Он только и знал тогда, что выигрывал. Он дважды взял "большой шлем"! Вы представляете! Впрочем, здесь нет ничего удивительного.
- Почему?
- Еще бы! Стоило Лоби увести у него любовницу, как карта так и повалила ему...
Звон разбитой мензурки, которой Гремилли со злостью хватил об пол, заставила аптекаря подскочить в испуге.
Стиснув зубы так, что кровь стучала в висках, комиссар прямо-таки летел к дому доктора Музеролля. Хотевшей было провести его в зал ожидания мадемуазель Танс он заявил раздраженно:
- Не вмешивайтесь не в свое дело! У патрона есть кто-нибудь?
- В настоящий момент нет, но...
Гремилли довольно грубо отстранил молодую женщину и распахнул дверь кабинета, в котором доктор был занят выписыванием рецепта. Тот поднял глаза на буйного посетителя.