— Приходится, мой темный шер. Особенно благонадежность придворного мага, — огрызнулся Дайм, из последних сил выставляя дополнительные ментальные щиты.
— Ну-ну. — Шагнувший из-за угла Бастерхази улыбнулся одними губами. Со дна его глаз полыхнуло алой злостью. — Странное место вы для этого выбрали, светлый шер. А, шер Альгредо. Вечера.
— И вам, Бастерхази, — без капли дружелюбия отозвался Альгредо.
Окинув Бастерхази быстрым взглядом с ног до головы, Дайм расправил усталые плечи и мысленно поморщился. Хиссов сын был до отвращения свеж и элегантен. Черный камзол, белоснежные кружевные манжеты и воротник, черный же короткий плащ с алым подбоем и главное — шисом драная насмешливая улыбочка. Рядом с Бастерхази Дайм почувствовал себя несвежим упырем. Очень злым и голодным упырем.
Проклятье. Как Бастерхази удается?..
— Шли бы вы… по своим делам, мой темный шер. Рабочий день Магбезопасности закончился.
Гневом полыхнуло сильнее — что по какой-то неизвестной причине Дайма порадовало, хотя провоцировать конфликт не стоило. Не сейчас, когда у него сил, как у новорожденного котенка.
— Что ж, не смею навязывать вам свое общество, мой светлый шер. — В голосе Бастерхази звенела сталь. Он кинул взгляд на ближайшую дверь, расписанную лилиями, и с ехидством добавил: — Несомненно, фрейлины ее высочества скрасят ваш вечер гораздо лучше.
Дайм сам не ожидал, что почти невинная подколка так его разозлит. Фрейлины? О да, сейчас ему для полного счастья не хватает только фрейлин, шис их дери! Мало ему было умирающего короля, паникующей Ристаны и дотошного Альгредо!
— Несомненно, мой темный шер, — Дайм выплюнул эти слова, как проклятие. — Хочется иногда отдохнуть от убийств, лжи и предательства.
— Это официальные обвинения, мой светлый шер? — Бастерхази закаменел лицом и шагнул к нему.
— О, никак вы приняли это на свой счет, мой темный шер! — зло усмехнулся Дайм, тоже делая шаг ему навстречу. — Даже странно, с чего бы.
— Ничего странного. Я же темный, а темные шеры — все без исключения лжецы, предатели и убийцы. Ваши инструкции никогда не ошибаются, не так ли, мой светлый шер?
— Насчет вас, Бастерхази — не ошибаются.
Горечи, прорвавшейся в его голосе, Дайм тоже не ожидал. Давно пережитой, забытой, совершенно неуместной горечи. Глупо было надеяться, что Бастерхази чем-то отличается от других темных. Что он внезапно начнет говорить правду, оставит свои интриги и хоть раз вспомнит о совести и верности.
Несусветная глупость!
— Как мило. Ни вопросов, ни разбирательства. Что-то случилось — виноват ближайший темный шер, и точка. Справедливость по-имперски, коронное блюдо Магбезопасности. — Бастерхази скривился, словно укусил зеленый лимон. — Я просто счастлив, что мир не рухнул, и вы, мой светлый шер — все тот же полковник МБ, что и всегда. А то я было обознался и принял вас за человека.
— За идиота, вы хотели сказать, мой темный шер. Доверчивого идиота, готового подставить уши под вашу тину.
«Мы хотим одного, мой светлый шер. Свобода — для тебя, для меня…» — Память словно насмехалась над Даймом. Манящая, ласковая, ручная тьма — вокруг него, внутри него — и сумасшедше прекрасное ощущение единства, доверия… безопасности… понимания… Проклятье! Каким надо быть идиотом, чтобы купиться на обещания темного шера!
— Только уши? Как плохо у вас с памятью, мой светлый!..
— Хм… не возражаете выяснять отношения без меня, благородные шеры? — прервал его Альгредо, о котором Дайм совершенно позабыл. И Бастерхази — тоже забыл.
— Никаких выяснений, Альгредо, — взяв себя в руки, холодно ответил Дайм.
— Совершенно никаких, — так же холодно подтвердил Бастерхази, хотя взгляд, кинутый им на Альгредо, горел жаждой убийства.
— Вот и хорошо… не будете ли вы так любезны пропустить меня, шер Бастерхази? Не хотелось бы ненароком задеть вас и нарваться на очередную жалобу в Конвент.
— Жалобы в Конвент? — Дайм перевел удивленный взгляд с Бастерхази на Альгредо.
— Рекомендую сиятельному шеру Альгредо обратиться со своей запущенной паранойей к целителю. Я тут помочь не могу.
— Довольно, темный шер, — поморщился Альгредо. — Вы уже испортили мне вечер, удовлетворитесь этой маленькой пакостью. И пропустите меня, наконец! Если вам скучно, все фрейлины ее высочества к вашим услугам.
— Мелкие уколы и фрейлины — это по вашей части, сиятельный шер. Извольте, я с удовольствием избавлю себя от созерцания вашей унылой физиономии. — Бастерхази шагнул в сторону и издевательски поклонился.