– Я бы никогда не позволила этого, – покачала головой Татьяна.
– Никогда?
– Нет, – твердо ответила принцесса, – я бы никогда не подвергла Мэтью такому унижению. Он не станет только мужем при принцессе и останется тем, кем является. Мужчиной.
– Понимаю, – продолжала вдовствующая маркиза, медленно подбирая слова, – вы бы никогда не позволили ему отказаться от его жизни ради вас, но думаете, что он позволит вам отказаться от вашей жизни ради него?
– Я не намерена спрашивать его позволения, – произнесла Татьяна, вздернув подбородок.
– Не знаю, осуждать вас или аплодировать вам, – заметила леди Стэнвик, поднимая бровь.
– Возможно, – улыбаясь, ответила принцесса, – за меня стоит помолиться.
В комнате, которую они делили с Мэтью, Татьяна прижалась к оконной раме, вглядываясь в ночь. Ее разговор с леди Стэнвик принес много поводов к размышлению. О, не о том, отказываться ли ей от титула. Она сделала свой выбор уже давно. Были и другие вопросы, поставленные бабушкой Мэтью, которые следовало обдумать.
Действительно ли ее муж пожелает вернуться с ней в Авалонию? Сочетавшись браком с принцессой крови, Мэтью пришлось бы занять неоднозначную позицию. Неужели он пошел бы на это? Едва ли это имеет значение. Татьяна сжала челюсти. Она не позволила бы ему. Ей было ясно, что ее второй муж, в противоположность Филиппу, никогда не сумеет извлечь выгоду из дворцовой жизни. Но, даже зная силу характера Мэтью, Татьяна боялась, что положение принца-консорта может превратить его в жалкое подобие мужчины. Она слишком сильно его любила, что бы допустить это.
Болонка.
Леди Стэнвик не верила, что Мэтью примет решение жены отказаться от титула. Не то чтобы Татьяна планировала спрашивать его или говорить ему, пока дело не будет сделано.
Вопрос с отречением зависел больше от воли ее отца, чем от чего-либо еще. Король вполне мог отказаться принять отречение Татьяны на бумаге, но она в любом случае не собиралась прожить остаток жизни в Авалонии. Был единственный шанс все устроить – вернуться домой с Небесами.
Если она найдет Небеса.
Татьяна глубоко, разочарованно вздохнула. Ни один из тех, кому доверяла София, ничего не слышал о Небесах. По словам Алексея, Бомон тоже ничего не знал о них. Неразумно было бы ожидать, что дочь Софии могла знать больше, чем ее внук.
Валентина использовала бы пропажу драгоценностей для того, чтобы разжечь беспорядки. Алексею только что удалось восстановить доверие к трону и к дому Пружинских, но было ли этого достаточно для того, чтобы противостоять новым коварным замыслам их кузины?
И как бы Татьяна смогла оставить свою страну, если бы что-то случилось?
– Ты ушла к тому времени, как я вернулся, – сказал Мэтью за ее спиной. – Я так и не нашел ее веер.
– Он был у нее, – рассеянно проговорила Татьяна, – засунут под подлокотник ее кресла.
– Мне следовало понять, – Мэтт заключил жену в объятия, притянув спиной к себе, и положил подбородок на ее макушку. – Мы наблюдаем за чем-то конкретным?
– Ни за чем, – вздохнула она. – И за всем.
– За всем? – вздрогнув, спросил Мэтт, но голос его оставался непринужденным. – В твоих устах это звучит так тревожно.
– Иногда все становится тревожным.
– Ты думаешь о том, как найти эти твои проклятые драгоценности, не так ли? – мягко спросил он.
– Да, – ответила Татьяна, и это не было абсолютной ложью. Она действительно беспокоилась об этом.
– У тебя будет возможность поговорить с дочерью Софии. Днем доставили приглашение на прием, который она дает в честь свадьбы ее сына.
– Не сомневаюсь, что мы должны благодарить за это ее светлость, – усмехнулась Татьяна, – я более чем уверена, что она все рассказала виконту.
– Я бы не удивился. У них с моей бабушкой свои собственные правила. Вероятно, именно поэтому они стали друзьями.
– Да, из-за этого и из-за совместной склонности к шантажу.
– Отсюда два дня пути до Лондона. Нам придется выехать ранним утром. Не кажется ли тебе, что это приключение состоит из одних только переездов из одного конца Англии в другой?
– Да, действительно.
– Хотя я полагаю, нам повезло, что мой шар упал, прежде чем я использовал твой авалонский бренди в качестве источника топлива. У нас осталось достаточно этого напитка для поездки.
– Он не слишком хорош, не так ли? – поморщившись, спросила Татьяна.
– Да, любовь моя, это так, – ответил Мэтью, потом на секунду задумался. – Но я подозреваю, это бренди легко воспламеняется.
Татьяна улыбнулась и откинула голову на его грудь, впитывая каждой клеточкой кожи теплоту его тела.
– Что произойдет, если твои драгоценности так и не будут найдены? – тихо спросил он. – Твоя семья уже одержала верх над Валентиной.
– Да, и я верю, что мой отец и брат смогут сделать это снова. Но если откроется, что драгоценности пропали, это станет для Валентины сильным оружием.
– Но это ведь не все, что беспокоит тебя, не так ли?
Татьяна на мгновение задумалась.
– Когда я начинала поиски, Небеса, конечно, были важным символом для моего народа, но они являлись еще и моим личный талисманом. Я думала, – Татьяна запнулась, подыскивая правильные слова, – если бы я смогла вернуть драгоценность в Авалонию, я бы заслужила право жить так, как мне хочется, поскольку тогда я бы в какой-то мере оправдала ожидания. Найдя Небеса, я бы словно выполнила обязательства, которые возложены на меня и моим титулом, и моим наследием. Я бы заслужила свободу.
– Свободу?
– Ты вряд ли поймешь, Мэтью. Ты, вероятно, самый свободный от обязательств человек, которого я когда-либо встречала.
– Ты говоришь это только потому, что тебе понравился мужчина, научивший тебя летать, – поддразнивая, произнес Мэтт, и Татьяна невольно рассмеялась.
– Это так, конечно. Ты слишком хорошо меня знаешь.
– Вовсе нет, принцесса. Осмелюсь сказать, ты никогда не потеряешь способность меня удивлять.
– Это хорошо?
– Я не совсем в этом уверен. Татьяна… – Мэтт колебался, словно не был уверен в своих следующих словах, – если ты не найдешь Небеса, потребуешь ли ты свою свободу?
– Небеса были только предлогом для моего путешествия. Если желаешь, источником моей храбрости. И да, – произнесла Татьяна и развернулась в руках мужа, что бы встретить его взгляд, – я потребую свободу.
– Не принимай поспешных решений, – произнес Мэтт, изучая ее лицо.
– Мэтью, – Татьяна заглянула в его голубые глаза, и ее грусть развеялась.
Он был ее половинкой, ее судьбой. Она нашла способ вернуться в его жизнь и в его сердце, и ни Небесам, ни чему-либо еще на земле не удастся разлучить их.
– У меня ушло более чем пятнадцать долгих, одиноких и унылых месяцев, чтобы понять, где моя судьба. И за это время я обрела мужество, чтобы бороться за нее, – произнесла Татьяна, притягивая Мэтта к себе так, чтобы их губы соприкоснулись. – Я больше не буду бояться. Теперь, любовь моя, – пробормотала она, легко касаясь губами его губ, – научи меня снова летать.
Возвращение в Лондон прошло без осложнений. Стивен сопровождал их, Татьяна всю дорогу спала. По прибытии они разместились в просторном особняке, который делили братья Мэтью, когда обязанности или интересы призывали их в столицу. В доме, бесспорно, царил мужской дух, и Татьяна подозревала, что их бабушка очень редко, если вообще когда-нибудь, посещала это место. Слуги, казалось, действительно очень удивлены присутствием Татьяны.
Принцесса нанесла краткий визит Катерине. От Димитрия из Авалонии по-прежнему не было вестей, и женщины не знали, считать ли это благом, или дурным предзнаменованием.
Татьяна должна была сразу же встретиться с дочерью Софии, но она не могла себя заставить это сделать. У них с Мэтью был своего рода отпуск, и она не желала его заканчивать. Знала леди Бомонт о драгоценности, или нет, приключение Татьяны и Мэтью было бы окончено. Принцессе пришлось бы вернуться в свою страну и лицом к лицу встретиться со своей семьей, и со своим будущим. Эта мысль была одновременно захватывающей и пугающей. Но в любом случае, все бы изменилось.