Именно Стивен заботился и поддерживал сестру, когда их мать умерла, и потом, когда она оплакивала гибель первого мужа и ребенка. Он держал ее за руки, сидел рядом, утешал, когда сестра рыдала, и кормил с ложечки, когда никто не мог уговорить ее поесть. Он не мог принять ее ответного участия. Во всяком случае, не сейчас, когда его глаза упираются в темноту, когда впереди его ждет позор. Это наверняка разрушит и ее жизнь.
Нет, пусть Доротея ничего не знает, пусть думает, что он в фаворе и служит за границей.
И куда теперь? Вена была городом, где он в последний раз испытал счастье. Он воображал, что любит, рассчитывал на долгую счастливую жизнь с женщиной, которая не любила его. Покинул Вену, чтобы вернуться на войну, что было полной противоположностью любви. Им снова овладела паника, стало трудно дышать. Он был одинок и лишен зрения.
Тут Стивен сообразил, что зажимает в кулаках простыню. Медленно разжал руки.
– Это так необходимо, чтобы я немедленно уехал из Брюсселя? – спросил Стивен.
– Фэрли настаивает, что тебя нужно перевезти в другое место по меньшей мере, – сказал Николас.
– Потому что считает меня виновным?
Николас поерзал на стуле.
– С твоим делом он ходил к Веллингтону и попросил его отложить трибунал до тех пор, пока ты не залечишь раны и не соберешь доказательства в свою пользу. Он пытается оставаться беспристрастным, но как твой командир будет осуществлять надзор за трибуналом. Ему не хочется, чтобы пошли слухи, что он тебе помогает.
– На тот случай, если я действительно трус, вор и лжец. – Стивен вперил взгляд в темноту. – И как я смогу что-то доказать в таком состоянии?
– Поедем в Темберлей-Касл, – настаивал Николас.
– Как бы я ни любил это поместье, как бы мне ни нравилось гулять по парку, наслаждаться произведениями искусства, однако…
– Я хочу помочь тебе собрать доказательства, поэтому будет лучше, если мы будем жить вместе, разве не так? Тебе нужно время, чтобы вылечиться, а в Темберлей-Касл спокойная обстановка. Никаких тебе сплетен и слухов.
Надежда шевельнулась в груди Стивена, как неутомимая мышка, которая вдруг вылезла на свет после многих дней пребывания в темноте и страхе.
– Ты хочешь помочь мне?
– Я же офицер разведки, шпион. И весьма толковый. Всегда нахожу то, что ищу. Я не хвастаюсь, Стивен, – продолжал убеждать его Николас. – Я обнаружил, что характер людей не меняется. Во всяком случае, без серьезных на то причин. Но люди, для которых собственная честь – главная ценность, никогда не изменятся.
Стивен испытал огромное облегчение.
– Может, ты сначала поговоришь с Мэг, прежде чем официально пригласишь меня? Ты же вроде собираешься стать отцом? Мне Дельфина говорила.
– Да, верно. – Усмешка послышалась в голосе друга. – Мать Мэг собирается в Темберлей, поэтому мне нужен рядом кто-то верный и надежный на случай засады; кто-то, с кем можно выпить, кому можно пожаловаться на капризы беременных женщин и надоедливых тещ и… – Николас замолчал.
– И что? Перекинуться в карты и сразиться на бильярде, как у нас это было заведено? И проскакать верхом по зеленым полям Дербишира? – с горечью продолжил Стивен.
– Поедем: тебе нужно просто восстановиться. Только для этого.
– Очень любезно с твоей стороны, но без посторонней помощи я теперь не обойдусь, а быть обузой мне не хочется. – Лорд Айвз был не из тех, кто легко принимает помощь. И всегда заботился о себе сам.
– Ну разумеется. Я подыщу тебе слугу-мужчину, и мы с Мэг всегда будем рядом.
– Только не это. Только не Мэг. Мне не хочется, чтобы она видела меня таким.
– Она вчера была здесь, общалась с Дельфиной, так что о следствии уже знает – в городе только об этом и судачат.
Стивен стиснул зубы.
– Полагаю, Дельфина тоже в курсе: она все-таки свояченица Фэрли, как ей это может быть неизвестно? – Он почувствовал, что краснеет. Как унизительно!
– Фэрли не хотел ей сообщать, – ответил Николас. – Семья бережет ее. Но Дельфина – это Дельфина: все вызнала у Мэг сама.
Значит, скорее всего он больше не увидит Дельфину. Теперь она начнет избегать его – предателя, труса и вора. Стивен почувствовал, как разочарование охватывает его. Он скучал по ней. Он уже привык к звуку ее шагов, к ее голосу, к запаху ее духов, к тому, как юная леди кладет ему руку на лоб. Стивен поерзал головой по подушке. На ней была надета идеально отглаженная наволочка. Это тоже было дело рук Дельфины. Раз десять на день она меняла под ним простыни, только чтобы ему было комфортно. Но все это было до обвинения. Дельфина больше не придет. Он сжал зубы. Что ж, лучше уехать отсюда, только чтобы не сталкиваться с ее презрением. Надо будет попрощаться с леди Сент-Джеймс и поблагодарить за заботу. Хорошо хоть, что теперь он не увидит жалости, насмешки и пренебрежения в ее глазах.