— Что это?! Тебе срочно нужно к лекарю!
— А что? — взволновалась я, бросая веник и кидаясь к зеркалу. Заглянув в его глубины, я немного успокоилась и укоризненно воззрилась на поспешившего следом Торина: — Ну чего ты такую панику поднял? Подумаешь, еще и груди слегка досталось. Бывало и хуже.
Ну если уж быть совсем честной, то пострадали не только упомянутые части тела, но и ушибленная об моего подопечного спина (вроде бы он не худенький и не костлявый, а вот поди ж ты — весь зад об него отшибла!), и перед платья — такое ощущение, что его взбесившиеся собаки рвали.
— Да? А руки? — возмутился Торин, указывая на них кивком. Я поднесла к лицу ладони и поняла, что тут он прав — выглядело все это, конечно, кошмарно. Интересно, удастся ли скрыть от гостеприимного хозяина эту историю? Убрать-то мы тут уберем, а вот со шрамами, синяками и ссадинами так просто не разберешься. Впрочем, можно помагичить. Чем я и занялась.
— Топай сюда, Торин! Уберу твои синяки, — позвала я, вытащив все занозы и заговорив ссадины. Кое-какие следы яростного столкновения с чужой магией все-таки еще остались, но они уже не бросались в глаза.
— Да ладно, шрамы только украшают мужчину, — гордо отмахнулся он, продолжая неумело, но старательно наводить хоть какое-то подобие порядка.
— Иди сюда, украшенный, — фыркнула я. — Нечего благороднорожденному такой красотой щеголять. Как нашему хозяину объясним, откуда у тебя синяк во весь затылок?
— Ты подозреваешь, что это он? — многозначительно поинтересовался Торин, послушно опускаясь на колени спиной ко мне. Я аккуратно поворошила его волосы и узрела не синяк, а уже начавшую набухать шишку. Еще хуже!
— Да кто я такая, чтобы благороднорожденного подозревать? Просто мне не нравится, как спокойно, можно сказать деловито, он реагирует на все эти в высшей степени странные и неприятные истории. Заметь, люстрой убило не кого-нибудь из челяди герцога, а нашего охранника. А до этого пытались прикончить нас самих. И вот опять какая-то странная корзина и очень опасное заклинание, лежащее под роскошными розами. Слишком много нехороших совпадений, ты не находишь?
— Ты думаешь, Бельдерский замешан во всем этом?
— Понятия не имею, — честно отозвалась я, вытягивая из затылка Торина боль и опухоль. Вроде бы шишка на глазах уменьшаться начала. Ну и хвала богам. — Если бы не этот проклятый бал, мы были бы уже в дороге. Но сейчас бежать будет все-таки в высшей степени неразумно. Глядишь, вечером еще что-нибудь полезное узнать удастся. Значит, так: из комнаты мы с тобой сегодня не выходим, только на бал вечером выползем. А до этого времени и шаг за порог чтобы не смел делать!
— Ну да, — обиженно хмыкнул графеныш. — А как же завтрак и обед? Да и под каким предлогом мы на весь день застрянем в комнате?
— Ты что, первый день в мире подлунном живешь? — приподняла я брови, еще раз ощупывая его затылок и помогая встать с колен. — Нас же в комнате как-никак двое, уж сумеем придумать причину, по которой отказались от общества нашего хозяина! А еда… Ну попросим принести поднос прямо сюда!
— Да ну, — слегка покраснел Торин. — А если…
— Никаких «если»! — оборвала я, поднимая самую крупную щепку от швабры и потрясая ею перед носом аристократеныша. — Вот она, наша спасительница, вернее, то, что от нее осталось! Не думаю, что ты сильно обрадуешься, если твои руки или голова придут в подобное же состояние!
Торин не нашел что ответить, молча забрал у меня щепку и бросил в совок.
Более-менее устранив причины безобразия, я запихала мусор и жалкие остатки корзины в чуланчик с вениками, огляделась и велела Торину:
— Ложись давай, сейчас завтрак себе попросим, а потом надо будет охрану вызвать.
— Какую охрану? — тут же всполошился он.
— Нашу. Нужно дать кое-какие инструкции Зверюге и близнецам относительно культурных мероприятий на сегодняшний вечер. — Я хищно улыбнулась своим мыслям и поторопила раззявившего рот аристократа: — Ложись давай на кровать, будем поддерживать версию о веселом времяпровождении.
— А… раздеваться?
— Вот ведь бестолковый! Нет, в шубу закутываться!
— Просто одеялом укройся! — велела я, начиная стаскивать рваное платье. Графенок в упор уставился на разворачивающееся перед его глазами действо. Я нетерпеливо глянула на Торина и рявкнула: — Ну что такое? Никогда полуголых и злых девиц не видел? Сейчас подойду поближе и засвечу кулаком в глаз, чтобы ты лучше запомнил!
Торин сморгнул и с тяжелым вздохом полез на кровать. Мой приказ не раздеваться он воспринял буквально и не потрудился даже снять сапоги. Ну что ж, его проблемы, не мне же на грязных простынях валяться!
После нескольких энергичных дерганий за шнурок звонка в комнату явилась служанка, получила приказ принести сюда завтрак, а заодно позвать нашу охрану и с поклоном ретировалась. Выглядела она ничуть не смущенной и не сконфуженной, — видимо, подобные сцены в гостевых и хозяйских спальнях ей доводилось наблюдать нередко. Я рассеянно пригладила перед зеркалом волосы, еще раз зашептала самые глубокие ссадины и уселась уокна в гостиной — уж очень мне не нравились взгляды, которые бросал на меня Торин. Понимаю, конечно, — тяжело ему без внимания со стороны противоположного пола, но зачем же осчастливливать оным меня? Был у меня неудачный опыт интрижек с клиентами, да не один, так что больше не хочу, благодарствуйте.
Служанка, явившаяся в компании наших солдат, аккуратно поставила на стол поднос, невозмутимо поклонилась и вышла с выражением величавого достоинства на лице. Я бросилась к парням:
— Ну как вы?
Торин возмущенно фыркнул, слез с кровати, подсел к столу и принялся за завтрак, забыв пригласить к трапезе всех остальных. Естественно, такое безобразие я терпеть не стала — сама уселась напротив и кивнула на стулья солдатам:
— Садитесь и рассказывайте!
— А чего там рассказывать, — хмуро пожал плечами Зверюга. — Если б мы все вместе были, глядишь, ничего бы и не случилось. А так…
— Не надо, — поморщилась я. — Если бы да кабы… Как вы сами? Никто не нападал?
— Мы всю ночь по очереди дежурили, — мрачно отозвался Левый, подтверждая свои слова зевком. — Уж попробовали бы они! Даже жаль…
— Чего жаль? — не понял Торин, отрываясь от еды.
— Что не напали! — хищно поддержал братца Правый. — Уж мы бы им…
— Кто кому «уж» — еще неизвестно, — вздохнула я, разламывая пополам булочку и скармливая кусок сидящей на моих коленях Тьме. — Ни на кого не напали — и хвала богам! Вечером будет бал, а пока ложитесь здесь, я покараулю.
— Ты что! — мигом начал буреть мнительный Торин. — Что о нас подумают?
— Да какая разница! — вскинулась я. — Какое мне дело до грязных мыслишек одного из местных богатеев! Пусть что хочет, то и воображает! Я не хочу, слышишь, не хочу узнать, что еще кого-то из наших прибило люстрой или насмерть зашибло случайно свалившейся статуей! Ты что, не понимаешь — вчера мы лишились еще одного члена нашего отряда!
— Тихо-тихо, Тень, — испуганно забормотал Зверюга, успокаивающе положив руку мне на запястье. — Не надо так кричать, мы все понимаем и сейчас уйдем!
— Ни демона вы не понимаете! — опять закричала я, доведенная до последней степени каления мужской бестолковостью. — И никуда не пойдете! Раз уж волей богов вы остались без командира, значит, придется слушаться меня! Ну, кто тут против?!
Кто ж осмелится возражать девушке с таким нехорошим огнем в глубине глаз, клинкам, демонстративно лежащим возле стула, и хищной вонато, тут же с готовностью развернувшей крылья и зашипевшей с моих колен?! Все тут же потупились и старательно закивали, изображая согласие с этим решением. Я же, поостыв и придя в себя, уже пожалела о скоропалительных словах. Не было печали — тройку мужиков себе под крылышко пригребла!
— А нас тут чуть не убило! — гордо похвастался графенок, отрываясь от намазывания булочки маслом. — Ну чего вы так смотрите?! Я ведь правду говорю — нас взрывали! Тень, подтверди!
— Торин не врет, — кивнула я. Левый и Правый синхронно вытаращили глаза и переглянулись, Зверюга, сохраняя полнейшую невозмутимость, забрал у возмущенно размахивающего руками графенка булочку и принялся поедать не оцененную аристократом выпечку. Выслушав сбивчивый и негодующий рассказ жертвы чародейского коварства, солдаты дружно воззрились на меня в ожидании подтверждения или опровержения этой истории. Я сухо сообщила, что Торин почти ни в чем не приврал, просветила присутствующих относительно собственных планов на сегодняшний вечер и безапелляционно потребовала ложиться отдыхать. Мужчины, похоже, признав мое главенство, смиренно покивали, завалились на кушетки и заснули мгновенно, наполнив покои сладким сопением и похрапыванием. Умаялись, бедные!