— Хорошо расходится наше серебро… — начал было Мухтар.
— Здесь дешевая медь, много бронзы. Шелк дешевле, чем у нас, — перебил его Ананда.
— А караваны? — поинтересовался раджа.
— Не слишком часты… Кожа у них в цене, — продолжил Мухтар.
— Это радостная весть, — согласился Нури.
— Но ковры у них никуда негодные. Они прельщают только своей яркой окраской. Этого у них не отнять. Но нити в коврах сырые: сгниют быстро, — вставил Ананда.
— Почем арабская сталь? — последовал очередной вопрос.
— Гораздо дороже, чем у нас и наших северных соседей, — ответил Мухтар, знающий толк в оружие. — Караванный путь проходит гораздо севернее этих краев. И они остаются в стороне. А мы находимся почти в центре всех дорог.
Купцы еще долго сидели за чашками дымящегося чая, решая, каким будет караван, и подсчитывая предварительную прибыль.
5
На город спускался вечер. У пруда во дворце Махараджи горели огни, на легком ветру развевалась пестрая мишура. Лунный свет падал на кусты чайных роз и растворялся таинственным свечением в зеленоватой воде водоема. Звуки пьянящей и томной мелодии наполняли сады. Фокусники и дрессировщики забавляли гостей. Те смеялись от души. Изредка Нури поглядывал по сторонам, в надежде увидеть Карму. Та в это время стояла за резной мраморной колонной и с интересом наблюдала за гостем.
— Ну что ж, раджа, посмотрим в твои глаза! — проговорила она и неожиданно появилась перед своей новой жертвой.
Группа танцовщиц расступилась, и Карма начала игру… Ее полуобнаженное тело, гораздо светлее остальных, извивалось как шелковая лента на ветру. Длинные распущенные волосы, аккуратно убранные и украшенные диадемой, поблескивали на свету и беспрепятственно струились по обнаженным плечам и животу. Глаза сверкали, как топазы, пуская искры во все стороны.
Нури во все глаза смотрел на Карму, затаив дыхание. Увидев это, Равинанда тронул его за плечо.
— Раджа, она испытывает тебя. Помни о моей истории…
— Я искренне восхищен этой танцовщицей. И я помню все, что ты, почтенный друг, мне поведал, — успокоил тот.
Плутовка улыбнулась ангельски и запела:
Нури улыбнулся и потупил взор. Когда же он поднял глаза, Кармы уже нигде не было. Растерявшись, он начал зрительно искать ее в толпе.
— Она ушла, — проговорил Равинанда, поймав его суетливый взгляд.
— Почему?
— Не знаю. Может, устала.
— Я тоже пойду, — поднялся раджа.
— Нет. Благороднейший раджа останется, — спокойно, но твердо сказал Махараджа.
— Я уже пленник? И все из-за этой женщины? — улыбнулся Нури.
— Раджа ведь собрался к ней!
— Не беспокойся напрасно, справедливейший. Я пойду к себе… Если позволишь, конечно?
— Мне будет очень жаль, если это окажется не так. Спокойной ночи, мой молодой друг.
— Спокойной ночи, щедрейший. Утром я навещу Махараджу.
— Да будет так, — согласился тот и задумчиво проводил глазами удаляющегося гостя.
Карма вошла к себе в покои и закрылась. Рабыня — негритянка помогла ей переодеться за бархатной ширмой и проводила в купальню. Погрузившись в небольшой бассейн, северянка загрустила… «Прости меня, Господи! Прости за все! Не посылай мне новые муки: их я уже не вынесу. Пощади», — думала она.
Выйдя из воды, Карма завернулась в шелковую простынь и взяла бутылек с маслом для притираний.
— Маланга, помоги мне, — попросила она негритянку, усаживаясь на ковер.
Женщина молча подошла к ней и, перебросив золотистые пряди на грудь, стала натирать ее спину и шею ароматным розовым маслом.
— У Кармы сегодня нет настроения? — заметила она.
— Мне страшно, Маланга.
— Что-то случилось?
— Вроде нет. Но душа места себе не находит.
— Это Боги разговаривают с Кармой, — таинственно проговорила женщина.
— Но я не слышу, что они говорят мне.
— Карма услышит, когда Маланга выйдет, и луна озарит ложе.
— Ты много знаешь, Маланга. А кто со мной будет говорить? Луна? — Карма обернулась, заглядывая в красные глаза негритянки.
— Нет. Луна только слуга Богов.
— А солнце?