Не удержался, спросил. Ожидал, что Вольский сошлется на многочисленные воспоминания своих фронтовых товарищей — ведь долго служил в авиации. Или знает с той поры, когда сам занимался поисками погибших в небе Молдавии летчиков. А может, просто дело случая — услышал нечаянно, запомнил. И вдруг Вольский, наклонив немного голову, чтобы видеть гостя поверх очков, спокойно сказал:
— Так я ведь в этом полку начальником штаба был.
За время своей работы в Республиканском штабе походов Евгений Иванович привык уже к самому подчас неправдоподобному стечению обстоятельств, к таким неожиданностям, которых, как принято говорить, и нарочно не придумаешь. Когда в кругу друзей или знакомых заходила речь о давно прожитом и пережитом и кто-то, азартно горячась, принимался доказывать, что так не бывает, что совпадения вымышлены и объяснить их можно только чересчур разыгравшейся фантазией рассказчика, — Евгений Иванович только улыбался. Ему ли не знать, как невероятно сплетаются порой обстоятельства, какие неожиданные сюрпризы преподносит столь щедрая на выдумки действительность и какими удивительно узкими оказывались иногда фронтовые пути-дороги.
Да взять хотя бы его самого. Более тридцати лет минуло с того декабрьского дня, когда он, обмороженный, не оправившийся еще от только что перенесен-. ной операции, оборванный, в гражданском платье с чужого плеча, выбрался из окружения и предстал перед работником особого отдела 40-й армии в районе Старого Оскола. Конечно, само событие из памяти не вычеркнешь, засело крепко, прочно, на всю жизнь. Ну, а детали — обстановку в комнатушке, лицо человека, который задавал вопросы, и сами вопросы, многочисленные и подозрительно-пристрастные? Оказывается, все-все запомнил! Спустя много лет увидел вдруг в Кишиневе чем-то отдаленно похожего человека, тихо спросил:
— В особом отделе 40-й армии в сорок первом не служил?
— А ты кто? Постой, постой, кажется, припоминаю…
Такие вот встречи.
И все-таки, понимая, что сомневаться не приходится, переспросил:
— Начальником штаба 267-го истребительного авиаполка?
— Так точно.
— Может, документы какие о Кулькиной сохранились?
— Нет, документов никаких.
Вольский несколько минут просидел молча, не шевелясь. Наконец сказал:
— Да, вот еще, если это поможет делу. Командиром эскадрильи у нее был Антипов Юрий Тихонович. И базировались мы тогда у хутора Михайловского, неподалеку от станции Затишье. Номер ее истребителя был не то 37, не то 47, точно не помню. На задания наши летчики обычно вылетали с задачей обеспечивать передвижение наземных войск, поддерживать их с воздуха. Район действий — Дубоссары и дальше на юг, до Бендер…
— Ты-то сам ездил на то место, где самолет упал?
— Не довелось. Неотложных дел было невпроворот. Сам знаешь, что такое начальник штаба. А вот как Антипов вернулся из полета — хорошо помню. Они ведь тогда вместе вылетали — он ведущим, она ведомой. Показался растерянным таким, будто даже сгорбившимся. Только и сказал: Маша погибла! Он, по-моему, и сейчас жив, до конца войны летал…
— Ну, что ж, спасибо, Владимир Прохорович. Кое-что прояснилось…
Наверное, следовало еще продолжать расспросы, попытаться выведать еще какие-то подробности, которыми никак не следует пренебрегать в таком деле, на слишком уже переполнен был Красовский ощущением первой серьезной удачи, чтобы терпеливо дожидаться окончания разговора. Ехать, скорее ехать на запомнившееся Вольскому место!
…И снова дорога. На этот раз хмурым, пасмурным днем.
С утра моросило, и похоже было, что это надолго. Солнце укрылось за плотной серой пеленой, и только в том месте, где оно безуспешно пыталось пробиться сквозь сплошную низкую облачность, было чуть светлее.
Приехали без геофизиков. Может, щупом удастся что-нибудь обнаружить. Настелили доски, чтобы трясина не засасывала, прихватили из колхозной кузницы толстый металлический прут. Медленно, шаг за шагом стали продвигаться вдоль лесной опушки, глубоко втыкая прут в мягкую, податливую почву.
В одном месте на глубине полуметра щуп наткнулся на что-то твердое. Неужели? Принесли лопаты, стали копать — лихорадочно, нетерпеливо. Нет, обычный кусок насквозь проржавленного железа.