– Спасибо, Валерия Михайловна. В эфире была программа «шаг к будущему», до встречи через неделю.
Я выключил телевизор, перед выходом взглянул в зеркало, поправил прическу и последовал за дверь. Настроение прекрасное, даже эти политики не смогли его испортить, утреннее заявление генерала SW, о том, что они начнут массивные боевые действия против OP осталось для меня не замеченным. Да, я начал интересоваться новостями, это случилось недавно, когда я понял, что принадлежу только себе.
Вдруг заиграла любимая песня. Это был обычный звонок на телефоне.
– Ало.
– Алё, Никита? Слушай, сегодня встретиться не получиться. Мы тут на дачу уезжаем, я после завтра приеду, не расстраивайся, мы скоро встретимся.
– Ладно, хорошо. У меня как раз сегодня дела были.
Дел конечно у меня не было. Просто не хотел её огорчать тем, что я расстроился. Я сел на ближайшей скамейке и стал созерцать происходящее вокруг. В глазах всплыл образ мамы. Я просто наблюдал за ним, за тем детским воспоминанием. А потом увидел отца. Как в детстве мы играли футбол, стреляли из пневматического оружия, хотя я знал, что у него есть и настоящее, в его шкафу, к которому меня он подпустит только в моём возрасте.
В один из обычных для меня дней меня вдруг подозвал отец, взглянул на меня, как будто в последний раз, указал на шкаф и подтолкнул меня к нему. Дальше сказал код и с интересом наблюдал как я открою его сокровищницу. Там были книги, оружие, на тот момент старого образца, и блок памяти.
– Что это? – спросил я взяв чёрную коробочку с проводами.
Но ответа не последовало, я обернулся, но там никого не было.
Я так и не просматривал эту штуку. Я лишь понял, что теперь моя жизнь не должна зависеть от кого-то, где-то там уже предрешено кто я и что я.
– Все готовы?
Все попрыгали на месте на предмет звенит что-нибудь или нет. Постепенно от каждого донеслось «да». По правилам на этой территории нельзя переводить оружие в боевое положение. Но у меня это уже давно сделано. Нет я не хочу здесь в кого-то стрелять. Нашей гильдии нельзя нарушать договоров с компаниями. Мы держим нейтралитет, и, если кто-то его не соблюдает, его исключают из сталкеров.
Почему-то у нас решили взять именно этот термин: «сталкер».
А что лишаются исключённые бойцы? Права защиты. Так как сталкеры держат нейтралитет их не имеет право хоть кто-либо трогать. Они могут выполнять любые просьбы и задания, любого клана или группы, но не нарушать писанные законы, и их тоже не трогают. Проводники могут делать то что не сделает ни один из других существующих людей. Солдаты имеют своих сталкеров, но чаще всего это те, что были в нашей команде. Или самоучки, что сказывается на умениях и знаниях.
Всего у нас насчитывается порядка трёх сот проводников. С разных частей света. Да мало. Но и людей теперь тоже мало. Около трёх миллиардов приблизительно. Есть мирные жители, те кто подвергаются всем возможным нападениям, есть солдаты групп, о которых я уже говорил, есть бандиты и частные солдаты, которые в своих группах. И эта вся система, сейчас во всём мире. И я принадлежу к одному из винтиков сложившейся новой системы. И чует моё сердце, что скоро всё измениться.
Нас отпустили, дали технику, маленькие карманные компьютеры, это так сказали, я-то знал, обычный индикатор карты, полностью автономный, без питания, живёт пять дней, дальше, его нельзя ни зарядить, ни оживить, ни ещё чего.
Естественно я рассказал ребятам о том, что у нас пять дней, и о том, что их попытаются убить.
Они договорились отослать информацию в нашу систему. Но для этого нужно выйти на связь. А значит дойти до города хотя бы. Правда плохая идея. Наша система только может обратится в суд за нарушение договорённостей, принятых шесть лет назад. А за это время, их уже успеют всех ликвидировать. Но это их единственный шанс. Есть ещё один вариант, но его не все поддержали. Снять обмундирование, делая вид, будто привал и пойти назад за преследователями. Но это означает идти за преследователями почти голыми, потому что кто знает где именно датчики, это могут быть обычные нити.
В общем я сказал, что не буду участвовать в этом балете, а остальные как хотят. Они, наверное, всё же выполнят задание и потребуют своих денег уже через суд. Что я говорю очень глупо. Сейчас мир не тот что был когда-то. Да компании смогли договориться о войне только между двумя организациями, что мирные не должны просто так страдать. Но разве во время войны кто-то думает о другом, кроме себя? Поэтому вся эта идея с судом очень глупа.
В группе я вышел вперёд, я как никто другой чует аномалии, глаз на них уже поставлен. Иногда вижу то, что другие никогда не заметят. Плюс у меня есть специальные очки, которых больше нет ни у кого. Жаль в них нельзя долго находиться. Зрение портиться моментально, за минуту можно получить минус один или два на двух глазах. Всё из-за их сложного и крупного строения. Когда их одеваешь идёт сильная нагрузка на глаза, потому что они усиливают восприятие в сорок раз. Это же должно сказываться на чём-нибудь.