Глядя на медленно поднявшегося на ноги главаря, он распрямил правую руку и стал быстро хлестать пленника по лицу, приводя в чувство.
После нескольких звонких пощечин, веки его задрожали, и Стромб, наконец, открыл глаза. Увидев это, Косых облегченно вздохнул и скороговоркой проговорил:
— Не бойтесь, я ваш друг.
С секунду взгляд американца оставался пустым, но затем в нем забрезжило осмысленное выражение. Поморщившись, он приложил руку к раскалывавшемуся от боли затылку и встретился с глубоко посаженными глазами нетерпеливо ерзавшего на сиденье незнакомца.
— Кто вы? — прокаркал он сиплым голосом, ощупывая на голове огромную шишку. Дотронувшись пальцами до кровоточащей ссадины, он застонал от боли и тут же отдернул руку обратно.
— Что вам от меня надо?
Под взглядами оцепеневших бандитов Шершень уже поднял с земли свою финку и, пошатываясь, направился к машине. Из разбитого носа по его лицу текла кровь, но он не обращал на нее внимания.
Кинув на него встревоженный взгляд, Косых быстро сказал:
— У меня имеется к вам одно предложение, и я думаю, оно вас заинтересует.
— Извините, но вы, вероятно, приняли меня за кого-то другого, — с трудом вымолвил Стромб, чувствуя подкатывающий к горлу ком тошноты. Лицо его покрылось холодным потом. — Вы уверены, что я — именно тот человек, кто вам нужен?
— Абсолютно.
Искривив губы в усмешке, больше похожей на гримасу до смерти перепуганного человека, Косых быстро достал из кармана фото американца и кинул ему на колени.
— В этом можете убедиться сами. Вы никто иной как Ли Стромб, агент АНБ, посланный в Москву во главе группы их пяти человек с целью расправиться с Челышем. По официальной версии вы числитесь в МФМ как приглашенный из Штатов узкий специалист по детским болезням, не так ли?
Бросив взгляд на снимок, Стромб качнул головой.
— Боюсь, здесь произошло какое-то досадное недоразумение. В действительности я Джонатан С. Говард, экономист. Разумеется, я имею определенное отношение к Фонду. Но смею заверить вас, что с АМ… АНБ, кажется, у меня нет ничего общего. Кроме того, если вас это интересует, я и слыхом не слыхивал ни о каком докторе Стромбе. Мне жаль, но вы что-то путаете.
Косых усмехнулся, хотя ему было совсем не до смеха. Отдавая себе отчет, что в России он уже не жилец, секретарь Рыкова решил перекинуться к американцам, но для этого ему нужно было сначала договориться со Стромбом.
— Поверьте, мне будет вас еще более жаль, когда эти ублюдки, — он ткнул пальцем в окно, — все-таки доберутся до вас и заживо спустят шкуру…
Увидев прислоненное к стеклу машины лицо Шершня, исказившееся от ненависти, и услышав, как тот стал неистово дергать ручку дверцы, пытаясь открыть ее, он горячо произнес:
— Черт побери! Неужели вы настолько глупы, что не понимаете такой простой вещи: я предлагаю спасти вас в обмен на согласие вывезти меня в США и твердые гарантии иммунитета от американского правосудия?! Если вам интересно, я долгое время являлся личным секретарем настоящего хозяина «Глоб лайнз коммюникейшн». У меня есть, что рассказать о ее деятельности!..
Почувствовав резкую боль в затылке, Стромб со стоном прикрыл глаза и устало подумал, что русские, видимо, совсем потеряли рассудок, раз решили прибегнуть к такому избитому трюку, чтобы вызвать его на откровенность.
— Извините, — перебил он Косых, — но я совершено не понимаю, о чем идет речь.
— Что ж, тем хуже для вас, — мрачно взглянул на него секретарь. Подобрав фотографию, он засунул ее в карман.
Слыша, как Шершень, рыча, будто голодный зверь, продолжает, как заведенный, дергать ручку автомобильной дверцы, он отрывисто бросил:
— Прощайте! — и взялся за автомат. Раз Стромб не пошел на контакт, ничего больше не оставалось, как попытаться расправиться с Шершнем. Только после этого он мог возвратиться к Рыкову.
Реально смотря на вещи, Косых сильно сомневался, что ему это удастся. Обреченно махнув рукой, он потянулся к фиксатору замка дверцы. Он прекрасно осознавал, что бандиты играли в эти игры значительно дольше него. Едва только он выпрыгнет из машины с автоматом наперевес, как они нашпигуют его свинцом раньше, чем он нажмет на курок. Но ничего больше не оставалось, как положиться на удачу.
Окинув его подозрительным взглядом, Стромб ощутил каким-то шестым чувством, что здесь что-то не то: этот человек не был похож на сотрудника контрразведки, и решился пойти ва-банк.