— Вздор!
Левинсон ухмыльнулся.
— Ты был нужен им для того, чтобы расправиться с Челышем, и вот, когда ты выполнил их задание, то стал больше не нужен, так как чересчур много знаешь об этом деле.
По затянувшейся паузе Левинсон сделал вывод, что все-таки заронил в душу Стромба зерна сомнения, и взглянул на его сдвинутые к переносице брови.
— Впрочем, мне совершенно все равно, что ты обо всем этом думаешь. Просто имей в виду, что рано или поздно кто-то из наших агентов до тебя обязательно доберется, так что по приезде в Америку лучше не расслабляйся.
На лице Левинсона расцвела жизнерадостная улыбка:
— Может, проживешь на пару минут подольше.
Бросив на него мрачный взгляд, Стромб, сжимая и разжимая кулаки, промолчал, признавая, что в словах Левинсона есть доля истины. Он вспомнил разговор с высокопоставленным сотрудником Белого Дома в отеле «Хилтон» и его явное нежелание разглашать сверхсекретные сведения о Челыше.
Продолжая улыбаться, Эйб увидел позади себя в зеркале медленно поворачивающий из боковой улицы в их сторону белый патрульный автомобиль. Агент «Моссад» быстро остановился у бровки дороги.
Обернувшись к сидящему каменным изваянием американцу, он проговорил:
— У меня есть еще одно дельце, так что я тебя покидаю. Если хочешь, машину можешь забрать, она все равно не моя. Считай это последней услугой приговоренному.
Он усмехнулся.
— Дерьмо! — Ли смерил его исподлобья тяжелым взглядом.
— Ну-ну, полегче, — ухмыльнулся Эйб и, распахнув дверцу, вылез на улицу.
Недоверчиво посмотрев на него, Стромб подумал, что машина ему в самом деле не помешает. До начала регистрации в аэропорту времени оставалось в обрез. Теперь он спешил в Лондон с единственной целью: как можно скорей проверить через верных людей сообщенную Левинсоном информацию.
Быстро перебравшись на водительское сиденье, он уже собрался включить передачу, когда быстро обошедший автомобиль Левинсон заглянул внутрь салона сквозь разбитое боковое окно.
— Чао, старик! — весело сказал он, дожидаясь, пока еле ползущая по дороге милицейская машина поравняется с иномаркой. — Надеюсь больше тебя никогда не увидеть!
— Пошел в задницу! — рявкнул Стромб и потянул на себя рычаг переключения передач.
В этот момент патрульная машина наконец-таки оказалась на одной линии с иномаркой. Левинсон выхватил из плаща пистолет и разрядил в нее пол обоймы патронов сквозь водительское окошко, намеренно беря мушку несколько выше голов стражей порядка.
Вжавшийся в спинку сиденья Стромб ощутил на своем лице жар пролетевших в дюйме от него пуль и взвизгнул от ужаса. Вцепившись в баранку побелевшими пальцами, он в панике ударил по газу, и иномарка, как бешеная скакнула вперед.
Окрестности разорвала оглушительно воющая сирена, и патрульный автомобиль, взревев мощным двигателем, рванул следом за тонированной иномаркой.
Упавший на тротуар Левинсон вскочил на ноги и ринулся прочь. Оказавшись на какой-то улочке, он перешел с бега на шаг, и на лице его заблуждала улыбка. Именно о такой мести он мечтал все последнее время, чтобы Стромб перед своей смертью метался, как крыса, и он сумел-таки воплотить ее в жизнь!
При мысли о том, сколько страху натерпится американец, прежде чем его сразят милицейские пули, он счастливо рассмеялся и быстро свернул в узкий проулок.
Ковыляющая впереди него какая-то расплывшаяся пожилая матрона, обернувшись, наградила его осуждающим взглядом и, не удержавшись, фыркнула, словно кобыла.
Обогнав ее, Левинсон развязно ей подмигнул и направился на поиск такси.
24
При свете дня в своем мягких расцветок халате Римма Морозова выглядела еще более обворожительно, чем при искусственном освещении.
— Еще кофе? — спросила она Белбороду и после его кивка налила ему вторую чашку крепкого ароматного напитка.
— Благодарю.
Сидя напротив нее за круглым кухонным столом, Белборода сделал глоток обжигающего напитка. Поморщившись, искоса поглядел на сидевшую между ними Усупову. Залегшие под глазами темные тени и заострившиеся черты лица Галину явно не красили, но, несмотря на это, отсутствием аппетита она не страдала. Быстро орудуя вилкой, она вскинула голову и жадно взглянула на кофейник.
— Вам, вероятно, тоже? — перехватив ее взгляд, поинтересовалась Римма и долила до верху ее чашку. С набитым ртом Усупова что-то промычала в ответ и с еще большим жаром накинулась на еду. У Белбороды сложилось впечатление, что ее месяц держали на голодном пайке.