— Боже! — разразился смехом агент «Моссад», сделав Усуповой знак замолчать. — Неужели вы думаете, что я не подумал об этом? С вашей Морозовой, — а ведь сознайтесь, что вы имели в виду ее, не так ли? — не спускает глаз один из моих лучших людей! Едва только представится возможность, он отберет, если уже не отобрал, у нее эту копию. Смею уверить вас, что для этого он достаточно опытен и проворен.
Левинсон еще полтора часа назад, инструктируя своих подопечных, приказал Зеймицу при малейшей возможности обыскать Морозову с ног до головы. Если он еще не сделал этого при ее выходе из подъезда, то мог легко исполнить данное ему поручение по дороге. Достаточно только женщине остановиться на светофоре, как он быстро нырнет к ней машину и под угрозой оружия заставит свернуть в какую-нибудь глухую улочку. Там он быстро обыщет ее и затем, независимо от результата, без излишнего шума прикончит.
— Так что не питайте на этот счет никаких иллюзий, — с довольной ухмылкой проговорил Эйб. — Записанная на слим-карте информация по-прежнему довольно ценна.
Белборода понял, что глумящийся над ним незнакомец действует заодно со следившей за домом компанией, и почувствовал, что готов разорвать его на куски.
— Ну, так платите же наконец! — опять встряла Усупова. — Долго вы еще будете трепать языком? Я сказала вам, где эта карта, так что вы должны мне пять тысяч долларов!
Она не сводила с Левинсона алчного взгляда.
Белборода в сердцах бросил:
— Какая же ты безмозглая дура! Он и не думал платить тебе… Кроме того, эти деньги теперь тебе ни к чему!
— Это почему же? — быстро повернулась к нему Галина.
— Да потому, что покойнику они не нужны! Он прикончит тебя так же, как и меня!
Усупова изменилась в лице:
— Что ты несешь? Заткнись! — она повернулась к Левинсону и протянула в его направлении руку. — Гоните должок! Вы что, думаете, что я так и буду сидеть здесь с вами до вечера?
Левинсон рассмеялся. Он искренне потешался над женщиной.
— Что вы ржете, как мерин? — осатанев, выкрикнула Галина, подавшись вперед. — Платите и не думайте, что вам удастся меня обмануть!.. Вы же давали слово!
— Мало ли, что я давал, — ухмыляясь, произнес Эйб. — Это была невинная шутка. Если ты приняла ее за чистую монету, то я здесь ни при чем. Вини себя.
У Усуповой был такой вид, будто она проглотила дохлую мышь.
— Выходит, вы мне ничего не заплатите?
— Выходит, что так, — издав смешок, весело подтвердил Левинсон.
— Но это же не честно!
— А кто здесь говорил о честности? Только не я!
Сжавшись в комок, Усупова окатила его исподлобья пылающим бешенством взором и с мрачной решимостью в голосе глухо произнесла:
— Вам это так не пройдет. Лучше заплатите!
Левинсон притворно вздохнул:
— Одна морока с этими женщинами. Чуть что не по ним, сразу идут в ход угрозы…
Окончание фразы застряло у него в глотке, когда он увидел, как ощерившаяся от ненависти Усупова, пригнувшись, выбросила перед собой полусогнутые в локтях руки.
— Стоять! — гаркнул он. — Стоять, я сказал! — еще громче заорал он, когда Усупова, не взирая на окрик, резко подалась вперед, готовая вот-вот кинуться на него, словно взбешенная тигрица.
Рефлекторно Левинсон дернул пистолет в ее сторону, и Иван понял, что настал его час.
В следующий миг, сжавшись, как стальная пружина, он в молниеносном броске кинул свое тело вперед.
Эйб резко дернулся в его сторону, но опоздал на какую-то долю секунды. Иван обрушился на него всей массой своего тела. Он врезался в него, словно таран, и, ухватившись за руку с пистолетом, будто клещами, резко отклонил ее в сторону.
Раздался приглушенный хлопок выстрела. Выпущенная Левинсоном пуля, едва не задев остолбеневшую посреди комнаты Усупову, угодила в стекло старенького серванта.
Комната наполнилась звоном ссыпающихся на пол осколков. С белым, как простыня, лицом женщина в ужасе отпрянула обратно к стене. Чтобы не завопить от страха, она прикрыла ладонью рот.
Зарычав, будто раненный зверь, Левинсон попытался согнуть руку в локте, чтобы застрелить Ивана. Но тот, вцепившись в нее мертвой хваткой, не дал ему этой возможности. Он нанес ему сильный удар головой в подбородок. Однако Левинсон частично успел увернуться, и удар вышел смазанным.
Резким движением Эйб подтянул под себя ноги и постарался коленками отжать от себя противника. Иван еще раз ударил его головой, и у Левинсона оказались разбитые губы и нос.
Эйб подтянул к телу раскиданные в стороны руки и быстро крутанулся на левый бок. Метя в низ живота, он со всей силы лягнул обидчика ногой. Однако немного не рассчитал, и его нога врезалась Ивану в бедро.