Раздавшийся вслед за этим металлический щелчок прозвучал для него громче удара в гонг. Обойма пистолета оказалась пуста.
Зеймиц еле удержался, чтобы не выругаться.
Затаившийся неподалеку Морда, отчетливо расслышав щелчок, стремглав вскочил на ноги. С жутким треском вылетев из кустов, он с воплями бросился к своей машине. Ему не стоило объяснять природу раздавшегося щелчка: он очень долго имел дело с оружием, чтобы безошибочно определить, что это за звук.
Вдогонку ревущему на всю улицу главарю Шулех выпустил пулю и, не медля, откатился в сторону. Он вытер со лба испарину, когда раздавшаяся за этим короткая автоматная очередь Гнуса пропахала, как под гребенку, то место, где только что он лежал.
Неприятно изумленный меткостью автоматчика, он чертыхнулся.
Зеймиц, не сводя с залегшего автоматчика глаз, как рак, пятясь задом, пополз обратно к тихо матерящемуся напарнику. На середине пути он остановился и поменял в пистолете обойму. Ему пришло в голову, что совсем необязательно подставлять себя под автоматные пули, чтобы захватить сумку Усуповой, а достаточно просто не подпускать к ней бандитов. А там победит тот, у кого больше терпения.
Соли ухмыльнулся. Уж последнего и у него, и у Марка хватит на десятерых: раньше они служили в отделе наружного наблюдения, и ожидание являлось одной из главных составляющих их работы…
Оборвав его мысли, где-то вдалеке послышалось завывание милицейской сирены.
— Проклятье!
Зеймиц вскочил на ноги и бросился к Шулеху.
— Легавые, черт бы их побрал!..
— Долго же они ехали… — Зеймиц не сводил глаз с автоматчика.
— Надо что-то делать! — взбудоражено проговорил Марк. — Иначе материалы Усуповой попадут прямиком в их лапы, а это — крах операции!.. Тель-Авив нам устроит тогда такую «веселую» жизнь, что мало не покажется!
— Неужели?
Зеймиц был само спокойствие.
— Разве нет? — ошарашено спросил Шулех. — Что-то я тебя не пойму.
— Здесь нечего понимать, — усмехнулся Зеймиц, но глаза его по-прежнему были холодны, как две льдинки. — Уж если кому начальство и устроит головомойку, так это Левинсону.
— Ты хочешь сдать его Мецеху?
— По-моему, — ровно промолвил Зеймиц. — Мецех поручал ему быть вместе с нами, а не открывать охоту на Стромба, разве нет? Если бы так все оно и было, сумка Усуповой уже давно была бы в наших руках, а так… Я не собираюсь вместо него таскать каштаны из огня, рискуя получить пулю из автомата!
На лице Шулеха проступила растерянность.
— Но ведь мы договаривались…
— Прекрати! Когда дело коснется непосредственно твоей шкуры, ты поймешь, что я прав… А теперь пора сматываться!
Зеймиц спрятал пистолет в закрепленную на брючном ремне кобуру. Настороженно озираясь по сторонам, он пригнулся и побежал к оставленной недалеко машине.
— Хотя, может, ты и прав, — качнул головой Шулех, труся следом за ним.
— Не ломай голову, — махнул рукой Зеймиц. — Будущее покажет.
Приближавшаяся со стороны проспекта милицейская сирена звучала уже где-то поблизости.
14
И Стромб, и Левинсон услышали о приближении милицейского патруля одновременно со всеми участниками перестрелки.
Эйб, лежа между рассыпавшимися пустыми коробками, вскинул голову и быстро огляделся по сторонам. В глазах его металась тревога.
Пора сваливать! Если его обнаружат, то вышлют из страны за деятельность, несовместимую с дипломатическим статусом. Стромб же в продолжение всего визита милиции, вполне возможно, предпочтет отсидеться на крыше. Там наверняка есть, где спрятаться…
Думая так, Эйб вскочил на ноги. Опасаясь, что американец начнет стрелять, он отпрыгнул подальше в тень и взглянул на крышу. Рука его по-прежнему удерживала пистолет.
Он признался, наконец, себе, что Стромб оказался намного опаснее, чем он предполагал. Если бы таксист не врубил фары, и он, спасаясь от ударившего в глаза снопа ослепительно белого света, не рухнул на землю, от него бы уже остались рожки да ножки. Выпушенные американцем пули с треском продырявили пустые картонки и с глухим стуком впились на уровне груди в кирпичную стену в том самом месте, где он стоял до падения.
Сделав несколько быстрых шагов в сторону от магазина, Эйб поморщился. Для стрельбы вслепую это были отличные выстрелы. Учителя Стромба могли гордиться своим учеником…
— Чертов янки!
Но мысли его опять возвратились к такси. Интересно, Усуповой удалось его разглядеть или нет? Догадалась ли она, что он на самом деле играет против нее?