На всем протяжении повествования Шулеха Левинсон покачивал головой и запоминал все мало-мальски значимые детали. Когда тот перешел к захвату бандитского автомобиля, Эйб спросил:
— Куда мы едем?
— Подальше от милиции. Как Соли решит, что достаточно, мы обыщем машину, заберем сумку и исчезнем.
— Разумно. Весьма разумно, — недовольно проскрипел Левинсон. Ему очень не нравилось, когда его подчиненные перехватывали инициативу из его рук.
Поскольку Шулех не решился ехать с включенным светом, резко свернув за угол дома, он едва не врезался в торчащий посреди дороги врытый чугунный столб.
— Осторожно! — воскликнул Левинсон.
— Да вижу, — пробормотал Шулех, останавливаясь. Сдав машину, он миновал препятствие по тротуару и повернулся к Эйбу.
— Вы-то как очутились здесь?
— Как и ты, — хмыкнул Левинсон, — открыв дверцу. А что?
— Чересчур неожиданно, — проворчал Шулех, припоминая, как Левинсон едва не оглушил его пистолетом. — Мы уже думали разыскивать вас через Мецеха… У вас же была машина.
Левинсон махнул рукой:
— На ней далеко не уедешь. Стромб постарался изуродовать ее так, что первый легавый посчитал бы своим долгом полюбопытствовать, откуда на машине появились пулевые отверстия.
Движущийся впереди расплывчатый сгусток мрака остановился.
— Наконец-то! — воскликнул Левинсон, выскакивая на ходу из машины и подбегая к иномарке. Заглушив двигатель, Шулех последовал за ним.
15
Зеймиц был неприятно изумлен, увидев перед собой Эйба. Он предполагал сегодня же доложить о нем Мецеху. Левинсон поставил под удар всю операцию, грубо нарушив запрет на преследование Стромба. После этого Соли намеревался собственноручно передать в руки Мецеха материалы о Рыкове. Тем самым он планировал подняться на следующую ступень карьерной лестницы и занять место Левинсона, которого, как он надеялся, после этой выходки отправят на пенсию.
— Хелло! — осклабился он, стараясь не выказать на своем лице разочарования. Он не сомневался, что появившийся непонятно откуда Эйб постарается присвоить все его заслуги по захвату компромата себе, и таким образом получить все причитающиеся от начальства благодарности. А, судя по тому, что за делом Рыкова пристально следил Тель-Авив, можно было не сомневаться, что руководство не поскупится.
— Вы-то какими судьбами? — продолжая кривить в усмешке губы, спросил он.
— Проходил мимо, — хмыкнул Левинсон. — Хватит болтать! Пора браться за дело.
От него не укрылась некоторая натянутость в поведении Зеймица. Левинсон подошел к задней дверцы машины и резким движением распахнул ее.
Из салона вывалилась окровавленная рука Гнуса.
Шарахнувшись от неожиданности в сторону, Эйб в мгновение ока выхватил из кобуры пистолет и навел его в темнеющее чрево салона. Но за этим ничего не последовало. Тогда, подскочив к машине, он заглянул в нее сквозь открытую дверцу.
Стоявший позади него Зеймиц криво ухмыльнулся:
— Там все мертвы.
— Вижу, не слепой.
Левинсон вынырнул из машины и, фыркнув, убрал пистолет обратно.
— Что уставились? — рявкнул он. — Делать нечего? Ищите сумочку этой шлюхи!
Зеймиц понял, что Шулех все ему рассказал. Сверкнув на него глазами, он полез внутрь машины. Он достал из внутреннего кармана миниатюрный фонарик и принялся за дело. Подошедший Марк стал ему помогать.
Левинсон, стоя рядом, внимательно следил за ними, не желая пачкаться в крови.
«Проклятый чистоплюй»! — косясь на него, подумал Зеймиц и, схватив за шиворот тело Морды, выволок его на асфальт, чтобы сподручнее было обыскивать иномарку. Шулех последовал его примеру, и вскоре труп Гнуса оказался рядом с останками главаря банды. Оба подчиненных Левинсона сноровисто и со знанием дела обыскали машину бандитов. Но все их усилия пропали втуне: сумочки Усуповой нигде не было.
Вынырнув из машины, Зеймиц распрямился и посмотрел на покачивавшегося на каблуках Левинсона.
— Если она и была здесь, то, видимо, испарилась. Сумочки нигде нет.
— Это плохо, — процедил Эйб, сжав засунутые в карманы брюк руки в кулаки. Он представил себе последствия попадания материалов на Рыкова в руки милиции и содрогнулся — для него это будет означать крах.