— Как вы, надеюсь, догадываетесь, — мягко произнес он, решив немного разрядить обстановку, — я все это время работал. Не скажу, что совсем успешно, однако, есть и некоторые положительные результаты. Для того, чтобы выйти на связь, у меня просто не было времени.
Гадая, уж не случилось ли что, отчего руководитель потерял вдруг покой, он осторожно спросил:
— Есть ли какие новости от коллег? — он спрашивал о подчиненных, отправленных ликвидировать сутенершу.
— Новости?! — рявкнул Мецех, и по его голосу Эйб утвердился, что произошло что-то из ряда вон выходящее: Мецех был не просто раздражен, он был вне себя.
— Для вас у меня есть лишь одна новость, — пролаял тот. — Делом «Илии» мы больше не занимаемся! Слышите?
Левинсон на мгновенье опешил. Затем провел холодной ладонью по мокрому от дождя лицу, на котором отобразилась крайняя степень недоумения. Он решил, что ослышался. Под кличкой «Илия» в оперативных материалах операции «Пророк» проходил никто иной, как Рыков!
С силой втянув в себя воздух, Левинсон медленно проговорил:
— Что вы городите?
Он и не пытался скрыть изумления. Подумав, что Мецех, верно, сошел с ума, раз заявляет подобное, он недоверчиво поинтересовался:
— Вы в этом уверены? Боже мой, я не верю своим ушам!
— Это ваши трудности, — тоном ниже произнес Мецех. В его голосе прозвучала неподдельная горечь.
Левинсон понял, что он очень надеялся записать вербовку Рыкова на свой счет, и именно из-за этого был сейчас в крайне плохом настроении. Опасаясь непредсказуемой реакции со стороны Мецеха, Эйб на всякий случай решил пока не говорить ему о звонке Рыкова.
Тем временем Мецех продолжил:
— Вы помните, предпоследнюю запись в «красном» списке нашего отделения?
«Красным» списком был перечень раскрытых тем или иным образом агентов спецслужб страны пребывания. Основной вклад в его пополнение вносил сидевший в Тель-Авиве большой штат высоколобых аналитиков-интеллектуалов, работавших с различными легальными источниками информации, в том числе с книгами бывших агентов спецслужб, их мемуарами, а также всевозможными газетами и журналами. С последними занимались особенно тщательно, так как большая часть информации черпалась именно из периодики.
Левинсон сдвинул брови. Он вспомнил фамилию последнего агента списки, одного русского журналиста, вернувшегося примерно месяц назад из длительной загранкомандировки с Востока. После того, как за его подписью в одной из центральных газет появилось интервью с одним из руководителей российской разведки, Тель-Авив тут же вынес вердикт о его причастности к этой спецслужбе. Выводы аналитиков подтвердились примерно три недели назад, когда этот человек занял пост одного из заместителей главного редактора своей газеты. Безусловно, к росту его карьеры приложили руку спецслужбы, отблагодарившие таким образом своего агента за многолетний труд.
Эйб потер виски, пытаясь восстановить в памяти нужное имя, но у него ничего не вышло. Единственное, о чем он помнил, что тот также имел какое-то отношение к периодике.
— Ну? — нетерпеливо спросил Мецех. — Вспомнил?
— Пока нет, — пробубнил Левинсон, смахивая с кончика носа каплю воды. — К чему он имел отношение?
— О, Господи! Да об этом шумели все западные газеты! Его провал стоил руководству французской «Сюрте» головы!
Какое-то время Левинсон нервно тер подбородок, но затем щелкнул пальцами и удовлетворенно качнул головой. В его мозгу всплыло имя Риммы Морозовой, оказавшейся каким-то образом причастной к деятельности диверсантов из ГРУ. В свое время в Европе эта история наделала немало шума, что, впрочем, было не мудрено: попытка французской контрразведки поймать диверсантов вылилась в небольшую войну.
— Вспомнил, — проговорил он. — Но, извините, какое отношение этот агент может иметь к делу «Илии»?
— Самое прямое, — горько вздохнул Мецех. — Минут пятнадцать назад наш отдел радиоперехвата записал очередной звонок нашей подопечной в известное вам учреждение, где она назначила вашему «визави» новую встречу на десять часов утра. Надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь?
— Еще бы! — хмуро проговорил Эйб, сжимая свободную руку в кулак. Мало того, что эта чертовка Усупова удрала от него, она опять стремилась всучить Стромбу свою информацию!
— Номер телефона, с которого сделан звонок, установлен? — быстро спросил он.
— Разумеется, но…
— Так определите по нему адрес! Обещаю, через час она не только не сумеет больше никуда позвонить, но вообще не сможет открыть свой поганый рот!
Полный злобы, Левинсон подумал, что как только Усупова попадет к нему в руки, он свернет ей шею!