Представила, как он выходит на танцпол, протискивается к ней, а потом тянет за руку, вызывая на серьезный разговор. Настя не знала, откуда у нее появились такие мысли, но картинка стала перед глазами достаточно яркая. Но нет, он отвернулся спиной, бросил что-то Женечке, а потом направился прочь.
И вот тут тоже фантазия сыграла злую шутку. Настя практически услышала что-то подобное 'расстрелять', адресованное Женечке, как исполнителю, и ей, как тому, кого касается приказ. Но нет. Судя по всему, сказал он что-то другое, так как Пир встал, засеменил следом за мужчиной.
Кажется, представление ему надоело, наскучило… Опомнившись, Настя вернулась к исполнению своих прямых обязанностей, но уже не так… Сама это почувствовала. Будто по носу щелкнули. Будто показали, что ее игры – глупые и детские. И взрослых серьезных мужчин ими не зацепить. Она хотела маленькой мести? А получилось… Ничего не получилось. Да, Имагин снова, как тогда, с интересом наблюдал за тем, как она изображает из себя бабочку, но ушел не так, как хотелось ей – чтоб в раздрызганых чувствах и злой, а так, как считал нужным он – когда наскучило.
Своим уходом будто показал, что тягаться с ним – дурное дело. Хотя ведь так лучше? Лучше, чем тот сценарий, который представила себе девушка. Нельзя играть с огнем. Такие игры никогда не заканчиваются ничем хорошим. Особенно для бабочек.
***
В ту ночь домой Настя уехала на такси. Олеся предлагала подвезти, но Веселова отказалась. Хотелось побыть наедине с собой. Погрустить, что ли…
Судя по всему, испытание она прошла. Во всяком случае, пришедший после закрытия Пирожок не сообщил о том, что она уволена. Напомнил о планах на вечер, похвалил, зачем-то подмигнул и смылся.
Настя кисло улыбнулась, кисло собралась и кисло вышла. Ей все было кисло и противно.
– Дала жару, молодец, – в коридоре она встретилась с Аминой, которая, даже переобувшись в обычные кроссовки, поражала своей грацией.
Настя пожала плечами, не зная, что ответить. Дала. Отрицать смысла нет, подтверждать тоже…
– Только ты не переусердствуй, подруга, – Амина шла немного впереди, ее лица Настя не видела, улавливала только интонации. Теперь эти самые интонации были серьезными. – Ты-то просто глазками сверкаешь, а какой-то придурок может подумать, что провоцируешь. Не рискуй. Поверь, последствия тебе не понравятся…
– Какие последствия?
– Плохие, Настенька. Очень плохие.
Амина ускорила шаг, оставляя Настю брести до двери в компании своих мыслей.
Да уж. Дура. Только дура может расстраиваться, что не смогла взбесить незнакомого мужика. Ведь она, по сути, хотела взбесить. А он оказался крепким.
Ну и плевать. Главное, что теперь, по словам Пирожка, можно спокойно жить еще долго. В ближайшее время Имагин на горизонте не появится, а она… Она прислушается к словам Амины. К очень правильным словам человека, который, кажется, знает, о чем говорит.
Глава 5
– Опять? – Андрюша привычно уже ввалился в комнату без спроса, окинул сестру суровым взглядом.
– Что? – Настя обернулась, отложила расческу, с помощью которой соорудила максимально приличный и непретензионный хвост.
– В ночь из дому?
Закатив глаза, девушка взяла в руки блеск для губ, провела по нижней.
– Ты что, пытаешься меня сторожить?
– Ну раз маме это делать не позволено, то хоть я…
– Все маме позволено, – Настя ощетинилась, забросила блеск в сумочку. Да, как-то так случилось, что она уже очень давно не спрашивала у мамы разрешения ни на что. Но это не так-то ужасно, страшно другое – она даже в известность ставила далеко не всегда. Уходила, забыв предупредить, когда придет, придет ли, а мама не решалась спрашивать. Глупо, но не чувствовала себя в праве что ли…
– Так куда ты собралась?
– Ужинаю с молодым человеком.
'Являющимся моим работодателем, а работаю я, между прочим, танцовщицей в одном из клубов, о котором ты определенно слышал. Ну и на ужин с ним я иду потому, что обязана, так как хлопнулась в обморок перед еще одним работодателем, а этот вроде как меня перед тем прикрыл'. – Настя прекрасно представляла, как вытянется лицо брата, скажи она это вслух, потому промолчала.
– Что за молодой человек?
– Андрюш… – тяжело вздохнув, Настя подошла к брату, потрепала того по вполне всклокоченной голове. – Обещаю, я вернусь не поздно, все будет хорошо, никто меня не украдет, не убьет, выкуп с вас не стребует, только не морщи лоб.
Морщить лоб, конечно, никто не перестал, хотя бы из прирожденного чувства противоречия, но и вопросов больше не задавали.
Андрей все же прав. Их жизнь сложилась так, что Настя давно не нуждалась в одобрении своих действий, а мама с братом не чувствовали себя в праве одобрять или нет.