Так вот, все было привычно, они привычно иногда встречались взглядами, в ее уже не было той враждебности, но и страсти особой не замечалось, она будто проверяла – на месте ли он, а потом продолжала заниматься своим делом. Он всегда был на месте. Куда ж ему деться, если она-то тут?
Девочка танцевала, иногда оглядывалась, находя его, время от времени окидывала взглядом толпу, а потом застыла. На долю секунды застыла, забыв обо всем. Только глаза стали размером в пять копеек и улыбка слетела с губ, а еще она побледнела. Этого Глеб не видел, но почему-то был уверен – побледнела. Так, как бледнеют, когда видят привидения или гостей из прошлого, которых встретить не хотели бы. Проследив за направлением взгляда девочки, он разыскал компанию, активно проталкивающуюся сквозь толпу.
Ничего особенного – человек восемь, смеются себе, никого не замечая, так почему она так всполошилась?
Когда Глеб вернулся взглядом к Насте, та уже взяла себя в руки, снова танцевала, отвернувшись от того столика, за который села компания. Вот только страх из глаз не пропал, и бледность, наверняка, тоже. И на него она больше не смотрела – за ночь ни разу.
***
Настя уже не вспомнила бы, когда в последний раз так неистово молилась. Может в детстве, еще когда верила в реальную возможность повлиять на что-то с помощью собственных желаний, обращенных к высшим силам. А теперь, отчаявшись, не нашла ничего лучше, как вновь взывать к богу, моля о том, чтоб ее не заметили. Не заметили под боевым раскрасом, в толпе таких же, за собственным весельем. Как же она на это надеялась! Как бессмысленно и обреченно надеялась!
Ее состояние не укрылось от остальных девочек, некоторые, боясь повторения инцидента с падением, бросали встревоженные взгляды, мол, все хорошо? И Настя натягивала на лицо улыбку, неуверенно кивая. Сейчас она с удовольствием спрыгнула бы вниз, а потом убежала куда подальше. Но нельзя – Имагин здесь, и еще одного промаха ей не простят. Потому бежать нельзя, можно только молиться. Бессмысленно и обреченно.
Настя почувствовала тот момент, когда ее заметили. Наверняка, заметили не просто так. Скорей всего, Алина сделала для этого многое.
За что? Может, Настя когда-то получила партию, которую хотела она. Может, еще в детском классе Асю поставили в пару с мальчиком, с которым танцевать хотела Алина, а может, все дело в том, что именно Алина сейчас так ластится к Пете, что-то шепчет ему на ухо, улыбается, держит за руку, кладет голову на плечо.
Она оказалась права – Света – лишь временное увлечение. Только неужели думает, что сама станет постоянным? И за что так жестоко с ней, с Настей? Чувствует конкуренткой? Зря. Теперь-то точно зря.
Веселова изо всех сил пыталась не смотреть в сторону затихшего столика, а он правда затих. Не было больше того веселья, с которым компания ввалилась в зал, веселья вообще не было. Такие знакомые и одновременно неизвестные ей люди все как один молча следили за ней, прожигая дыры, не хуже Имагина.
Хотя победителем сегодня однозначно был Петр. Пусть невольно, но несколько раз Настя встречалась с ним взглядами. Он не замечал попыток Алины прижаться тесней, поцеловать, приласкать, смотрел на одну из бабочек, явно одновременно злясь и чувствуя отвращение.
И этот его взглядом подстегивал танцевать еще откровенней, ярче, сильней.
Он будто кричал – 'как ты могла?!'. И у Насти был ответ. Могла. Могла приблизительно так же, как он смог ее вышвырнуть. Вышвырнуть по протекции Светы, а потом и ее наверняка выбросить из коллектива, уже по просьбе Алины, а потом и дредастую подругу отправит в отставку, теперь уже по желанию очередной, греющей постель и другие приглянувшиеся горизонтальные поверхности.
С каждым его новым взглядом, в Насте все сильней клокотала ярость – он не имел права ее упрекать. Кто угодно, но не он.
Долго душа поэта не выдержала. Веселье у компании не задалось. Не задалось настолько, что они ушли уже через час. Все молча, тихо, без улыбок и шуток, только Алина оглянулась уже у выхода, пожала плечами.
Мол, прости, но на войне…
Да, на войне бывает по-всякому. Например, гадко и больно, приблизительно так, как Насте было сейчас.
***
– Что это было? – уже в коридоре Настю поймала Амина, придержав за локоть.
– Ничего, – Веселова же выдернула руку, безразлично пожимая плечами. Не хватало еще перед посторонними отчитываться.
– Знакомые заходили, да? – второй вопрос заставил Настю остановиться, обернуться. В нем почему-то звучало злорадство.
– Пошла ты… – бросив прямой взгляд в глаза главной бабочки, Настя направилась в свою каморку.