Во второй раз оторваться было еще сложней. Но теперь инициатором стал именно Глеб – он-то не железный, да и цветы реально мешают.
Передав их девушке, он привычно уже 'благословил' ее легким мальчишеским шлепком по обтянутой платьем стратегически важной точке, а потом смотрел, как она скрывается в арке, считая про себя до хреновых десяти.
Сел в машину, включил музыку, уезжать не спешил – нужно было дождаться звонка. А она, как всегда, не торопилась звонить. Только через пять минут его осчастливили тихим: 'алло, все хорошо, я потом перезвоню', и скинули.
Видимо, в какой-то из квартир планировался разбор полетов, который, судя по голосу Насти, ее не очень-то страшит. Вот и славно. Глеб завел мотор, держа курс на свою квартиру.
***
– И кто это был? – мама выплыла из гостиной, лучась спокойной паникой. Это когда человек дышит ровно, говорит без надрыва, смотрит уверенно, но ты-то понимаешь – стоит приложить руку к сердцу, почувствуешь, как оно выскакивает.
– Хахаль, мам, – Андрюша ответил из своей комнаты.
Значит, следили вдвоем. Наверное, и обсудить уже успели. Андрюшка – напридумывать шуточек, которыми завалит сестрицу, а мама – растеряться, испугаться, ужаснуться, отчаяться.
– Глеб, мой… молодой человек, – Настя выскочила из туфель, улыбнулась маме, а потом помчала в гостиную, разыскивать подходящую вазу. Представлять Имагина своим молодым человеком, было непривычно, странно. Ася попыталась понять, как он отреагировал бы, скажи она подобное при нем, наверняка растерялся бы. – Ты только не волнуйся, мам, – схватив подходящую колбу, Настя вновь обогнула застывшую в дверном проеме Наталью, несясь уже в кухню.
– Как я могу не волноваться? Ты ведь не говорила никогда о нем, вы… Вы давно знакомы? Где познакомились, сколько ему лет? Он… он порядочный человек?
Прежде чем ответить, Настя набрала воду, развязала ленту, которой были опоясаны цветы, опустила их в вазу.
– Не говорила, потому что сама не думала, что из этого что-то получится, – хотя и сейчас-то рано говорить о подобном, но теперь очень-очень хочется. – Мы знакомы около месяца, познакомились на одном выступлении. Ему двадцать восемь, и да, он порядочный.
'Например, забрал меня из бара, после того, как я откровенно переоценила свои силы, отвез к себе, нянчил, терпел, ждал, умыл, переодел, спать уложил, сон сторожил'. Сказать этого Настя не рискнула.
– Почему он не зашел?
– Мам, – Настя бросила на родительницу ласковый взгляд, – я обязательно вас познакомлю, если… Если из этого что-то получится, непременно…
– А у вас еще что, не получилось? – в кухню просунул голову шкодливый Андрей, очень многозначительно поигрывая бровями. – А мы-то с мамой думали, чем вы там столько времени занимались…
– Ану иди сюда, – не выдержав, Настя опустила вазу на стол, а потом рванула за братом. Скорей не из-за возмущения, а чтоб скрыть от мамы расплывающуюся на губах улыбку, а еще убежать от допроса.
Андрея как ветром сдуло, Настя остановилась у закрытой перед ее носом двери в комнату брата, а потом прошмыгнула в свою. Надо было позвонить Глебу.
Она сделала это, выдохнула, снова глупо улыбаясь, привалилась спиной к двери, смотря перед собой. Предстояло вернуться к маме, договорить, успокоить, убедить, что все хорошо, напоить чаем, развлечь какими-то историями, в общем, сделать так, чтоб Наталья смогла нормально заснуть, а не ворочалась всю ночь, волнуясь за дочь, а вот самой Насте предстояло ворочаться – она даже не сомневалась. Будет ворочаться, хихикая в подушку, улыбаясь потолку, то и дело, проверяя входящие, перематывая, смакуя, краснея.
Она ведь не напрасно так настойчиво шарахалась. Знала – стоит подпустить Глеба на полшага ближе, займет все мысли. Так и случилось. Девочка-бабочка влюбилась. Вот так с первого свидания, глупо, легкомысленно? Да. Страшно? Очень. Но, черт возьми, оно того стоит.
***
Глеб сидел на диване, не отпуская кнопку переключения каналов. Нужно было либо заняться каким-то делом, либо лечь спать, либо медитировать таким образом. Первые два плана провалились, потому-то и пришлось прибегнуть к третьему.
Неплохо уже изучив Настю, Имагин знал, что сегодня ей о себе лучше не напоминать. Позвонишь, напишешь, приедешь – сочтет посягательством на личное пространство и время, испугается, замкнется. А замыкаться уже нельзя – теперь только раскрываться. Возможно, как ему кажется, слишком медленно, но даже из этой медлительности можно извлечь прок, завлекая ее со вкусом, наслаждаясь.
Другое дело если сама позвонит… Бросив очередной взгляд на телефон, Глеб снова переключил канал. Пока не позвонила.
Кулинарное шоу, музыкальная программа, кровавое месиво, секс по телефону, снова музыкальный канал, кровавое месиво. Ночь обещала быть длинной и увлекательной…