Распрощавшись, скинув, Глеб вытянулся на диване, улыбаясь.
Кажется, звезды были согласны с ним в том, что Насте пора уходить из Бабочки. Иначе как объяснить то, что им позвонили так вовремя?
– Что? – Веселова вошла в гостиную беззвучно, опустилась рядом с Глебом на диван, вопросительно посмотрела на крайне улыбчивого мужчину. – Чего такой довольный?
– Мне тут с биржи труда звонили… – сравнивать Самарскую с биржей труда, конечно, чревато, особенно если делать это в присутствии ее мужа, но здесь его нет, потому можно.
– Откуда-откуда? – Настя посмотрела на Имагина еще внимательней. Таким взглядом, будто готова лоб пощупать – а друг там уже жар, бред и плавящийся мозг?
– С биржи труда. Так вот, знаешь, что мы делаем завтра?
Настя, конечно, не знала.
– Звоним вот сюда, – мужчина продемонстрировал листочек, – а потом сюда же едем. Работа нашла тебя, Настька.
Чтоб Имагин объяснил все нормально, Насте пришлось постараться – сначала взывая к разуму, потом идя на поводу у шантажиста, сыпавшего 'если ты… то я непременно расскажу', потом немного обидевшись, махнув рукой, уйдя на кухню. Самым действенным оказалось последнее. Глеб пришел мириться, а еще делиться.
И если сначала Настя откровенно испугалась, то постепенно руки затряслись уже от предвкушения.
Это же… Это же мечта. Это то, что ей было так необходимо, а еще не менее желанно. И она обязательно пройдет. Убедит, докажет, сможет. Обязательно.
Воскресенье выдалось маетное, но счастливое, а в понедельник Настя получила лучшую в мире работу.
***
– Ты чего задумалась? – когда сзади подошел Яр, Саша стояла у окна, постукивая телефоном по губам. Самарский обнял, положил подбородок на плечо, нахмурился, пытаясь найти взглядом то, за чем так внимательно наблюдает жена.
– А? – вопрос она пропустила мимо ушей. Зато потом обернулась, улыбнулась, привстала на носочки, дотягиваясь до губ вновь выросшего на полголовы мужчины.
– Задумалась о чем, говорю? – задавая вопрос, он оторвался от губ, а потом прихватил зубами кончик носа жены, тут же отпуская.
– Да так, – Сашка вдруг покраснела. Впрочем, как всегда, когда думает либо о том, что касается только их, либо об очередной своей гениальной авантюре, которые муж непременно не одобряет, но стоически терпит.
– Подробней, пожалуйста, – и сейчас, Самарскому казалось, имеет место именно второй вариант. Потому выяснить все было жизненно необходимо. Хотя… в случае первого варианта не менее жизненно необходимо. Как-то так сложилось, что все, связанное с женой, было для Ярослава жизненно необходимым.
Совмещая крайне приятное с очень полезным, Яр потянул жену к дивану, сел сам, ее посадил на колени, а потом, расстегнув верхнюю пуговку блузки, стал целовать теперь уже шею от уха и до самого выреза, а потом еще немного ниже… И вторую пуговку.
– Самарский, – Саша потянула его лицо вверх, заставляя вернуться к губам. – Дети.
Он вернулся, хоть и нехотя.
– Они с Глашей, заняты, нам бы тоже заняться. Хотя нет. Давай говорить.
Застегнув сначала одну пуговку, а потом, очень уж тяжело вздохнув, и вторую, Яр снова встретился взглядом с медового цвета глазами Саши. Такими же, как получились у их младшеньких. Молодец он, все-таки. Постарался. Сашка тоже, кстати, молодец.
– С кем говорила? Что задумала?
– Не задумала, – Саша пожала плечами, выводя узоры на плече мужа. – Марк попросил узнать, есть ли вакансии в той студии, где танцует Лиза. Я узнала, позвонила человеку, который интересовался. Все, в общем-то. Просто…
– Ну вот, а ты говоришь, не задумала. Просто… – укоризненный взгляд Саши Яр принял с достоинством.
– Там есть одна девочка, в их группе…
– Начинается… – Яр закатил глаза, Саша прекратила выводить узоры на рубашке.
– Самарский.
У каждой пары есть свои 'стоп-слова' и такие же 'стоп-интонации'. Это 'Самарский' звучало именно так.
– Сашка, тебе нельзя сейчас в очередной раз нервы себе трепать, помнишь об этом?
– А я не буду трепать, я просто… помочь хочу…
Раньше Яр вздыхал тяжело. Теперь же просто вселенски тяжко, а потом склонил голову, позволяя потрепать себя по всклокоченной шевелюре. Шевелюре, в которой совсем недавно они с Сашкой обнаружили седину. Самарская тогда долго копошилась в волосах, выискивая еще хотя бы один седой волос, а Яр, чувствуя ее мягкие прикосновения, как-то прибалдел, практически заснув. Потом Саша целый день ходила, глядя на него внимательней, чем обычно. Видимо, смирялась с тем, что время летит непозволительно быстро, ну или вспоминая, как же давно они ступили на общую дорожку.
Он мог отказать любому. Любому человеку в целом мире, к сожалению, за одним исключением. Да она и не спрашивала. Ставила перед фактом. Мол, Самарский, готовься. У меня снова дело, а у тебя снова нервы, любимый.