Когда позвонил Глеб, Настя уже сидела в своей каморке, потушив свет.
На том диване, на котором пришла в себя после обморока, который так любил Пир, на котором неплохо спалось Имагину.
Он и сегодня застал ее здесь.
Увидел силуэт в темноте, опустился рядом, не спеша прерывать ее задумчивую тишину.
– Насовещались? – первой заговорила она. Опустила руку на мужское колено, чуть сжала, а потом склонила голову, прижимаясь лбом к его плечу.
– Завтра продолжим, а сегодня я спать всех отправил. Может мы тоже, спать?
– Ага, дай мне минуточку, и поедем.
Минуточка затянулась. Они долго еще сидели в каморке. Глеб – глядя в темноту, а Настя – уткнувшись в его плечо, думая о разительных жизненных переменах.
– Я решил сюда нового администратора пригласить. На место Пира. С отцом уже переговорил, он обещал не вмешиваться, теперь ищу человека.
– Дай шанс Амине.
– Она танцовщица, Насть. Не администратор. Она не сможет.
– Но тогда поставь того, кто станет прислушиваться. Она любит Бабочку. Даже больше, чем ты.
– Хорошо, я подумаю.
И снова тишина. Длинная, спокойная, прощальная.
– Все, я готова.
Резко подскочив с дивана, Настя отвернулась от мужчины, незаметно вытирая глаза. Еще не хватало, чтоб подумал, что расплакалась, начал утешать…
Нет, совсем даже она не плакала, просто… Со всем прощаться тяжело. Даже с этим местом, осточертевшим до зубовного скрежета, но таким судьбоносным для нее.
– Идем, – а он сделал вид, что не заметил слез. Взял ее за руку, поцеловал солоноватую щеку, открыл дверь, направляясь в сторону заднего входа.
Идя по коридору, Настя чувствовала, как сердце успокаивается, а потом снова начинает биться немного быстрей, несколько раз даже возникало желание выдернуть руку, вернуться в зал, к Амине, попрощаться еще раз с ней, или в гримерную к девочкам, чтоб выплакаться там, но поддаться порыву было не суждено – Глеб держал крепко. Сжимал ее пальцы в своей ладони, вроде бы просто выводя из клуба, а на самом деле – ставя жирную точку в очень длинном и важном предложении Настиного жизненного рассказа.
Сев в машину, Ася не оборачивалась и не смотрела на здание. Зачем, если этот этап позади? Интересно только, что дальше?
Глава 17
Оставшееся до приезда мамы с Андреем время Настя с Глебом провели вместе. Почти все, за исключением рабочих будней Имагина и тех моментов, когда Настя сбегала от него вроде как затем, чтоб зайти в свою квартиру, а реально – чтоб подумать, ну и потихоньку снова привыкнуть к мысли, что скоро все закончится.
У них было очень много совместных планов: сначала они должны съездить к бабушке, через две недели начнется учеба, Глеб говорил, что хочет в начале сентября еще успеть смотаться с Настей куда-то на море, а Веселова вечно отмахивалась. У нее в начале сентября и так слишком много начал: снова учеба, наконец-то работа, какое море? Да и опять-таки, уровень серьезности все повышается.
Она начала пить таблетки, Глеб не настаивал, даже не заикался, но когда Настя, краснея, сказала об этом, явно одобрил.
У них иногда случались если не скандалы, то перепалки. Имагин все же слишком часто настаивал на том, что самой Насте было ненужно, и даже немного напрягало. Например, напрягали счета в ресторанах, где еда такая же, как в тех кафе, в которые ходила раньше она, но Глеб снова и снова тащит ее именно в те, которые считаются статусными. Еще мужчина подарил телефон… Не спросив, а когда пыталась отказаться – обиделся. Она тоже обиделась. Так и ходили весь вечер – ели молча, сидели на диване – молча, Имагин – в ноутбуке, сама Настя – глядя на экран телевизора. А потом новый девайс, который будто немым укором лежал на журнальном столике перед ними, оповестил о приходе нового сообщения.
Глеб, державший до этого свою трубку в руках, отложил ее.
Настя видела, кто отправитель, даже несколько слов можно было бы разглядеть, если постараться. Он сделал первый шаг, ей нужно было либо пойти навстречу, либо развернуть телефон экраном вниз, настаивая на своем. Она поступила так, как приказало сердце.
'К черту телефон, хочешь – утопим его, только не дуйся'.
Девайс топить они не стали, дуться Настя прекратила, единственное, что сделала – настояла на том, что больше подобные подарки без ее ведома делаться не будут. Хотя бы пока. Пока она не привыкнет.
Они притирались. Настя – к излишнему, как ей казалось, пафосу и расточительству, а еще к иногда очень уж дрянному характеру, нежеланию кое в чем менять привычный ход жизни, Глеб – к ее попыткам все же кое-что изменить.
– Мне звонила Екатерина Павловна, сказала, что ты ее отправила… – это был один из таких случаев. Он – на работе, а Настя чудит.