— О' кей? — спросил Ленни.
— Ты можешь их высыпать на пол для меня? — попросил Эван.
— А что ты, собственно, ищешь? — поинтересовался Ленни, украдкой посмотрев на часы на стене. Он пообещал Кейли прийти к ней сегодня ночью, и ему хотелось побыстрее уйти отсюда.
— Тетрадь, — ответил Эван. — С мраморной обложкой. Типа тех, которые у нас были в школе.
— О да, я помню.
Ленни перевернул коробки рядом с кроватью Эвана, высыпав на пол кучу личного барахла, собранного вместе, обломки детства Эвана Треборна.
— А ты уверен, что она вообще их сюда положила?
Эван кивнул.
— Моя мама вообще никогда и ничего не выбрасывала. Она упаковала все, когда я поступил в колледж. Мне кажется, она послала все, что у меня когда-либо было, так что давай посмотрим.
Ленни начал перебирать предметы в массе барахла.
— Смотри, книги, фотоальбомы…
— Эван, слушай, ты с самого утра как-то странно себя ведешь. Кейли говорит, что ты не помнишь некоторые вещи, а Томми сказал, что ты нес околесицу в больнице. Теперь ты говоришь о каких-то приступах…
Ленни помолчал, кусая губу.
— Может, тебе стоит обратиться к доктору Редфилду? Просто так, на всякий случай?
— Я не пойду туда, — твердо сказал Эван. — А теперь замолчи. Мне нужно сконцентрироваться на взрывчатке, если я собираюсь уничтожить ее.
— Уничтожить ее? — со смесью заинтересованности и смущения переспросил Ленни. — Это было сто лет назад, Эван, и в этом нет никакого смысла.
Ленни наклонился к нему и почувствовал, как металлическая рука сжала его колено.
— Если бы мне не оторвало руки, мама не начала бы курить как паровоз, — глаза Эвана лихорадочно блеснули. — И она не оказалась бы в больнице с этой дурацкой дыхательной машиной! А теперь заткнись и дай мне сосредоточиться!
Ленни поднял руки и встал.
— Ну все. У тебя реально потекла крыша, приятель. Я звоню Кейли, и мы с ней отвезем тебя в клинику.
— Нет! Нет! — прошипел Эван, дернувшись. Он сделал вдох и взял себя в руки. — Ладно, слушай, наверное, ты прав, — сказал Эван более спокойным тоном. — Просто это утро… Оно меня выбило из колеи, понимаешь?
Ленни заколебался.
— Я поеду с тобой в клинику завтра, ладно? — сказал Эван. — Просто сделай то, о чем я попросил. Пожалуйста.
Ленни снова сел, все еще расстроенный его просьбой.
— Хорошо.
Эван начал читать, еле двигая губами. С места Ленни было видно, как голова его друга слегка наклонилась, а потом он вдруг полностью обмяк, как тряпичная кукла.
— Эван? Эван, ты меня слышишь?
Сначала был колеблющийся и мерцающий сдвиг пространства, а потом он оказался на кухне, семилетним мальчиком.
— Эван? — услышал он голос матери. — Ты меня понял?
Что-то заклокотало в горле, и Эван закашлялся, разбрызгав по всему столу кукурузные хлопья, которыми набил рот, завтракая. Уронив в тарелку ложку, он потряс головой, пытаясь справиться со слабостью, которую он чувствовал в своем теле.
— Да! — пропищал он, не обращая внимания на перемены в голосе. — Это все еще действует!
Перед ним лежала раскрытая тетрадь, которую он до этого читал, только сейчас, в прошлом, она была чистой и новой. Чернила еще не просохли на бумаге.
«Сегодня мама бирет меня играть с Кейли и Томми. Там я встречу их отца и пасматрю на что похож настоящий Папа».
Последние слова вызвали на лице семилетнего ребенка очень взрослую ухмылку. «Джордж Миллер настоящий папа? Да, конечно. А я Мисс Америка».
Он соскочил со стула и согнул руки — его настоящие, из плоти и крови, руки. Из-под стула на него осторожно посматривал Крокет. Пес, казалось, заметил произошедшие с ним перемены и, тихо рыча, попятился. Не обращая внимания на животное, Эван огляделся по сторонам.
«Так. И как же мне теперь уничтожить взрывчатку?»
Его взгляд остановился на ящике стола, где лежали столовые приборы, и он подошел к нему. Открыв ящик, он порылся в ножах, пока его детские пальцы не сомкнулись вокруг ручки тяжелого мясницкого тесака.
Эван взвесил нож в руке. В его детской ладони он казался огромным. Это должно сработать, вот только как он пронесет его в дом Миллеров? Он попытался засунуть нож в носок, но тот был слишком большим. Эван покрутил его в руках, пока мозг пытался найти решение.
Он услышал тревожный вскрик и звук упавших на плиточный пол ключей. Мать стояла у входа в кухню, на ее лице было выражение ужаса при виде играющего с мясницким ножом ребенка.
— Эван? — окликнула она его пронзительно-ворчливым тоном.
Он застыл, не зная, что делать или что говорить. Андреа побледнела, увидев отблеск света на широком лезвии ножа в его руках, и Эвану нетрудно было догадаться, о чем именно она подумала.
С трудом выговаривая слова, она спросила:
— Эван? Ч-что ты делаешь с этим ножом?
Он хотел было что-то сказать, но почувствовал внезапное напряжение в затылке, и затем в глазах полыхнуло…
— Эван! — Ленни похлопал его по щеке, и он выбросил руку, останавливая его.
— Я в порядке! — сказал он, поколебавшись секунду-другую, пока тошнота после шока от перехода не отпустила его. — Что ж, это не сработало…
— Ты просто клевал носом, — начал Ленни.
— Так оно и было.
— Неужели? А я-то после всех этих разговоров ожидал чего-то грандиозного…
Несмотря на недомогание, Эван хохотнул.
— Ожидал чего? Что моя голова начнет крутиться вокруг свой оси?
Ленни нахмурился.
— Ну что, ты закончил?
Эван перевернул страницу дневника и изучил следующую запись. Его глаза сузились, когда он прочитал написанное.
«Мне все равно никогда не хотелось сниматься в кино, к тому же было холодно и я не хотел раздеваться, но мистер Миллер снял с меня рубашку».
На периферии его зрения внимательное яйцо наблюдающего за ним Ленни слегка задрожало и исказилось, будто он смотрел на него через искаженную линзу. Хихиканье маленькой девочки эхом донеслось до него откуда-то издалека…
И время снова сдвинулось.
— А теперь, Эван, надевай свой костюм. И поклянись мне, что это будет нашим маленьким секретом. Думаешь, ты сможешь? — ухмыльнулся Джордж Миллер. — Эй, ребята, а знаете, что я придумал? Давайте спустимся в подвал. Там прямо как в темнице!
— Это будет здорово! Как в настоящем замке! — обрадовалась Кейли.
Эван ничего не сказал, позволяя событиям увести его в подвал. Когда мистер Миллер установил камеру на штатив, Эван потянул свое маленькое тело, чувствуя его словно знакомый, старый костюм. Возвращение в прошлое с каждым разом происходило быстрее и легче.
Джордж Миллер злобно крикнул Томми, когда тот попытался подсматривать за ними сверху лестницы:
— Я что говорил насчет того, чтобы дверь в подвал была закрыта, идиот?!
— Но я хотел посмотреть!
— Ты увидишь мой кулак, если сейчас же не сделаешь то, что я тебе сказал! А теперь проваливай и закрой эту чертову дверь!
Ответ обиженного Томми был заглушён стуком хлопнувшей двери, и Джордж пьяно подмигнул Кейли и Эвану.
— Ладно, актеры, вы готовы? Итак, в этой части истории Робин Гуд женится на Марианне, и им надо поцеловаться и делать так, как делают взрослые.
Кейли смущенно фыркнула, а Эван внимательно осмотрелся. Он заметил Томми, который тайно подсматривал за ними сверху, откручивая одновременно голову кукле.
В дальнем углу комнаты, у холодного жерла камина, Эван увидел то, что искал. Отчасти скрытый какими-то одеялами, там стоял армейский шкафчик для переодевания, и где-то внутри него была четверть палочки динамита, которую потом, когда им будет по тринадцать лет, найдет Томми.
— Подождите, мне нужен мой ремень! — резко сказал Эван и проскочил за спиной
Кейли. Ее отец оторвался от видеокамеры, на которой настраивал резкость, держа дочь в объективе, и посмотрел на Эвана с недоумением, удивившись странному поведению мальчика.
— Тупой мальчишка, — пробормотал он и снова склонился над объективом, настраивая резкость. Эван понял, что это его шанс, и воспользовался им. Пока отец Кейли был отвлечен, он наклонился и открыл металлическую дверцу шкафчика. Первое, что он увидел, был старый номер «Плейбоя» за 1982 год — тот самый, который Томми швырнул — швырнет, поправил он себя — в лицо Ленни. Под журналом лежал тусклый зеленый цилиндр армейской фляжки, и лицо Эвана осветила радость — нашел!