Выбрать главу
* * *

На грани сна слышу лежащего на соседней койке Аркадий Валерьевича, что-то бормочущего себе под нос. Он сегодня задержался в зале, обсуждая разные разности с бывшими и пришёл только сейчас, заполночь.

– Уроды, – шипит, расстёгивая рубашку и складывая на спинку стула, – меня за быдло считать…

Движения выдают заметную степень алкогольного опьянения, да и речь интересная. Судя по контексту, что-то пошло не так и белогвардейцы относятся к компаньону пренебрежительно. Не совсем понятно, зачем ему уважение бывших, ну да это его дело.

Его, но… старательно вслушиваюсь в слова, в такие минуты нередко вылетают откровения.

– Жидом считают, ополоски чёртовы… улыбаются в глаза – думают, не вижу? Как же, они гимназии оканчивали, латынь разумеют, говорят по благородному, фразы правильно строят. А вы сумеете рассчитать фундамент двадцатиэтажки? А я умею, приходилось. Мосты строил, производственные здания. Блять, чёртов ботинок… А разобраться в крючкотворстве чиновников? Нет… ко мне ходят от налогов уходить да течения подводные в контрактах высматривать. Это при том, что я немецкого языка и законодательства не знаю, а они тут лет по пять живут. Недоделки с самомнением! ЧСВ[17] у них, блядей!

Чертыхаясь, он снял брюки и упал на кровать, скрипнув пружинами. Сквозь едва приоткрытые веки мельком вижу глаза Максима, проснувшегося от шума. Ах да, он же уголовник… в камере или в бараке такой вот шёпот заставляет проснуться надёжней будильника. Если жить хочется.

– А эти? – Валерьевич явно озвучил только конец фразы, – эти-то чем лучше? Быдло как есть! Уголовник да молокосос-студентик! Бля… с кем работать приходится? На равных общаться приходится, будто всерьёз… ха! Ничего, Постников ещё вынырнет из этой клоаки с кошельком зубах. Мне б только начальный капиталец, а уж там раскручусь. Даром, что ли, учебники по истории да экономике читал?

Ненадолго прервавшись, мужчина снял носки и трусы, зачем-то понюхав их перед тем, как положить на стул поверх брюк.

– … пару лет, а там и Великая Депрессия. Вот где можно деньги зарабатывать – многое ведь помню, ох и многое! К средине тридцатых у меня не один миллион будет и даже не десять, лишь бы сейчас… Княжну в жёны возьму, горничными дворянок этих грёбаных… Чистенькие они, бля! С хуя ли выёбываются, если в Париже русские проститутки из бывших демпингуют[18]!?

Устроившись под одеялом, Аркадий Валерьевич некоторое время возился, невнятно бурча. Через пару минут стал говорить чуть громче.

– … горничными… и нагибать буду в любое время… княгинь, графинь… Не захотят они, хе! Расписки долговые у родных, шантаж… я не брезгливый, на всё пойду! По щелчку будут подолы задирать! А дети мои… ну пусть внуки, миллиардерами станут. Мульти!

Дальнейшие его обрывочные фразы мало чем отличились от уже услышанного, но слушал старательно и пару интересных моментов уловить удалось. Оказывается, наш интеллигент, старательно Выкающий всем и каждому, в девяностые неплохо так отметился. Не просто в банде состоял, а один из организаторов, шутка ли! Это позже отошёл от дел, поумнев. И к другой банде прибился – к чиновничеству…

* * *

– Крепко спал? – Нейтральным тоном поинтересовался с утра Максим, – Аркадий Валерьевич встал с утра пораньше похмеляться, так что в комнате мы оставались одни.

– Так себе.

– Слышал, значит, – констатировал бандит, – ну и что ты о этом думаешь?

– А что-то изменилось? Макс, он чиновник! Ты порядочного чиновника, причём немалого ранга, вживую хоть раз видел!? Да чтоб не один-два года проработал, а пятнадцать лет! Да ещё о Грачёве с каким пиететом[19] говорил, помнишь?

Максим усмехнулся криво и хлопнул меня по плечу.

– Соображаешь. А ко мне как относишься?

– Как к незнакомому человеку, случайно ставшего компаньоном в опасном деле, – выдаю почти чистую правду.

– Логично. Случайные попутчики, которые разбегутся после поездки. Всё правильно… А как ты к Советской России относишься?

Видя, что осторожничаю (после эпического выступления Аркадий Валерьевича, оно и неудивительно!), замял разговор.

Глава 4

– Переезжаете всё-таки? – Шмыгнул носом Сырым.

– Угу, – Настроение у меня подавленное. Как ни крути, но с рождения и до шестого класса живу в Атырау[20], всё знакомо и привычно. Даже местные задиристые националисты – привычная деталь пейзажа. Тем более, что и местные казаки те ещё… в общем, жить нормальному немцу можно.

вернуться

17

Чувство Собственной Важности.

вернуться

18

Де́мпинг (от англ. dumping – сброс) – продажа товаров и услуг по искусственно заниженным ценам. Демпинговые цены существенно ниже рыночных цен, а иногда даже ниже, чем себестоимость товара или услуги.

вернуться

19

Пиетет – это устаревшее слово, означающее почтение, благоговение, признание. Относиться с пиететом – значит выказывать почет и уважение, преклонение.

вернуться

20

Изначально город Гурьев, основанный русским купцом Гурием Назарьевым, позже ставший столицей Яицкого (Уральского) казачьего войска. Ныне считается нефтяной столицей Казахстана и одним из самых криминальных городов страны.