Вошли дамы. Они были воодушевлены и взволнованы. Обе наперебой рассказывали, что, оказывается, они давние заочные знакомые.
У Николя пришла идея сфотографировать «девчонок», отправить снимки родителям Натали и «порадовать стариков». Он немедля побежал в фотосалон, вернулся через пол – часа и сообщил, что договорился на завтра делать фотосессию.
***
Натан и Эрика отправились на ночное катание.
– Витя, что будем делать с фотосессией? – волновалась Тася.
– Не переживай. Это моя забота. Вживание в образ, отработка легенды всегда сопряжены с курьёзами, случайностями и неожиданностями. Это нормально. Зато у тебя появилась подруга – Натали! – успокоил Виктор жену. – Расскажи, как ты умудрилась попасть в точку – назвать фамилию её родителей?
– Здесь, как раз, всё легко! Во французском легионе, где служила Эрика Стюард, по линии «Красный крест», был один –единственный семейный тандем француженки с арабом. На ошибку у меня не было шанса, – рассмеялась Тася.
К вопросу «Золотого пула» мужчины больше не возвращались. Для Николаса эта частная, ни к чему не обязывающая беседа, превратилась в стратегию на ближайшие месяцы. Он считал, что Натан, очередной раз, снабдил его прорывной идеей. У Николаса появился шанс громко заявить о себе в самых высоких правительственных кругах Франции.
«Для этого стоило съездить в Куршавель!» – с восторгом думал он.
Настроение трейдера восстановилось, он шутил, веселился, и, волшебным образом, у него перестала болеть нога.
Оставшиеся дни Рождественских каникул прошли без эксцессов, если не считать, что у Натали в парижском аэропорту был утерян багаж. Ничего ценного не пропало. Жаль было фотографий, пропавших вместе с багажом.
Зимние зарисовки
От «Штенцеля» до детского сада – три километра. Агафья Емельяновна с Юрой каждый день шли по мосту через речку Маралиху, вдоль сопки Кукушка, мимо хлебопекарни, памятника героям Великой Отечественной войны. Время в пути использовали с пользой. Разучивали стихи, пересказывали истории, обсуждали важные темы.
Зимой бураны сменялись лютыми морозами. Снега становилось всё больше и больше. Бульдозер сваливал его вдоль обочины, расчищая дорогу, по которой двигались люди, машины и сани с лошадьми. Проход становился всё уже и уже, и скоро превратился в лаз – на ширину отвала трактора.
Юра, в тяжёлой цигейковой шубе, шёл медленно. Возить его в санях тоже оказалось проблемой. Приходилось то и дело поднимать их на самый верх снежного тоннеля, уступая дорогу транспорту. В пургу, сильный мороз и после снегопада решено было оставлять мальчишку дома.
***
Старенькая Пистимея грамоте была не обучена. Ходила с трудом. Развлекать правнука не могла. Все её сказки Юрка знал назубок. Ему было скучно, и он с нетерпением ждал с работы тётю Наташу и бабушку. Любил вечера. Когда трещал огонь в печи, семья собиралась за столом, ужинали, обсуждали события прожитого дня, читали книги.
Для зимних настольных игр Юра облюбовал подоконник на кухне. Здесь он парковал машинки, собирал конструктор и смотрел на улицу. Часть окон «Штенцеля» выходила на юг. Смотреть через них было неинтересно. Они выходили на реку, где всё было белым-бело. Вид из кухни был гораздо веселее: по улице шли люди, лошади с седоками, иногда проезжали автомобили.
С усилением морозов окна начали промерзать. Появившись, у самой рамы, снежные кристаллы постепенно затягивали центр и образовывали причудливые рисунки.
Юрка согревал на печке медный пятак, прислонял его к заиндевевшему стеклу, отогревал кругляш и смотрел через него на улицу.
За этим занятием его «застукала» бабушка Пистимея и принялась ругать: «А коли шибка23с жару лопнет? Вся семья останется на холодУ, в самую зимнюю пору! Перемерзнем! Неужто невдомёк тебе, что так делать нельзя?»
Юрка объяснял, что монета – это единственная возможность видеть мир. Но словарного запаса не хватило, Пистимея ничего не поняла из того, что он бессвязно толковал.
Пятак у правнука был отнят.
После обеда она ушла в свою комнату, а Юрка принялся отогревать дыханием затянувшиеся на стекле кругляшки. Но состязаться с намороженным слоем льда он не смог и скоро выдохся. Пришлось задуматься об альтернативе пятикопеечной монете. Мальчик пододвинул лавку к кухонному шкафу, забрался на неё и начал рассматривать посуду, в надежде найти что-нибудь подходящее.
Среди домашней утвари увидел алюминиевую солдатскую кружку. «Это даже лучше, чем пятак! Дно широкое, сразу всё увижу сквозь такой-то круг!» – обрадовался Юрка.