– Хорошо, – кивнул мальчик, потом спохватился, – Вернее – нет. Там ведь был ваш отец.
– Да перестань ты, Илья, – раздраженно махнул рукой Ершов. – Никогда он не был мне отцом.
– Как ни крути, а генерал Хопров убил собственного отца ради спасения своей шкуры.
– Фуф, всю ночь не спали, – Ершов потер ладонями лицо, – вели допросы. Не пойму я, чего людям не хватало? Ведь какие люди: врачи, учителя, сотрудники «Пирамиды», службы охраны.
– Им хотя бы платили? – Чернышев один за другим брал протоколы допросов и бегло просматривал.
– Обещали только.
– Как это в духе русского менталитета. Дарью Хопрову вы нашли?
– Нет пока. Ищем. Пантелеева говорит, что мы никогда ее не найдем.
– Она что-то знает? Расскажите, Станислав Степанович, как вы ее взяли?
– Ты уехал, мы с капитаном занялись телом Василисы. Семен сидел за столом, писал протокол осмотра, а я на балкон вышел покурить. Вдруг вижу через дверь стеклянную: девчонка какая-то в комнату пробралась. Слышу капитан: «Девушка, вам кого?» Она за пистолет из-за пояса, тут я подоспел. Разоружили, нарядили в наручники. Потом смотрим, да пистолет тот самый, из которого нашу Василису убили.
– Она за флешкой вернулась, – догадался Чернышев. – Нужно добиться от нее, где скрывается Хопрова.
– Пелагея говорит, что Дашка уже труп. И вообще, складывается у меня такое впечатление, что не Хопрова тут воду мутила. Пантелеева не говорит о ней не потому, что защищает, а потому, что не хочет, чтобы мы её нашли и помогли.
– Труп, значит. Это плохо. Ну что ж, будем вести диалог с теткой Зинаидой Ивановной Муравьевой. Так как Нина Ивановна Хопрова вряд ли будет меня вообще слушать.
– А что нужно от них?
– Кровь Муравьевская нужна для нашей вакцины. Кстати, нужно, Станислав Степанович, придумать повод, чтобы людям сделать эти прививки, не поднимая паники.
– Скажем, воду отравили, – бухнул Ершов.
Чернышев удивленно поднял брови.
– А что? Вон они, супостаты, стоят под стенами, как татары-монголы в былые времена.
– Я сказал же: не поднимая паники. И вообще, не перегибайте палку, – посоветовал мальчик.
– Ладно, придумаем что-нибудь. С задержанными как быть?
– Депортировать надо на родину по бывшему месту жительства и занести каждого в Черный Список.
– И семьи тоже?
– Да, и семьи тоже, – мальчик поднялся. – И не в службу, а в дружбу, составьте список открывшихся вакансий.
– С Муравьевой сами свяжетесь? – вдогонку спросил Ершов.
– Да. Попробую. На кону тысячи жизней. А Хопрову все-таки отыщите.
– Как только разберемся с задержанными, возобновим поиски.
Господин Чернышев вышел на вертолетную площадку.
– Давай в аэропорт, – скомандовал он пилоту. – Летим к Муравьевой в Москву.
Ближе к вечеру мальчик уже сидел в гостиной Зинаиды Ивановны.
– Я знаю, про твои отношения с моей старшей сестрой, – говорила тетушка-крестная, разливая по чашкам чай. – И никогда не понимала ее непримиримой ненависти к тебе. Она говорит, что ты родился не в свое время, и, возможно, твоя мать права, и ты попал к нам на землю с какой-то другой планеты. А еще моя сестра утверждает, что твои идеи опережают развитие человечества на сотни лет, и люди не готовы пока к твоим открытиям.
– Вы любите свою племянницу? – нетерпеливо спросил Илья.
– Больше, чем ее родная мать. У меня ведь нет своих детей.
– Поначалу я думал, что ваша племянница виновна в смерти людей. Но когда просмотрел протоколы допросов тех, кто имел к этому делу хоть какое-то отношение, понял, что Дарья Хопрова не совершала никаких противоправных действий. Вашу племянницу подставили, свалив на нее убийство четырех подростков. А потом, когда та попала в камеру, заразили ее смертельным вирусом одичания путем точечного иглоукалывания под видом электроэнцефалограммы.
– Каким образом? – насмешливо скривила губы женщина.
– В присосках были иглы с инъекцией вируса, которая поступала прямо в мозг.
– Что с Дашей-то? – всполошилась Зинаида Ивановна.
– Она пропала – спокойно ответил Илья. – Когда ее заразили, стали наблюдать. Но ваша мама вытащила свою внучку из камеры, заплатив за это собственной жизнью. Наблюдения закончилось. Лишь спустя некоторое время в ходе вроде бы случайной беседы было установлено, что организм племянницы не отреагировал на заражение. И теперь ее похитили, я думаю, чтобы изучить этот нонсенс.
– Язык у вас какой, полон канцеляризмов, – непонятно к чему констатировала Муравьева.
– Мне крайне трудно общаться с людьми. Поэтому я пользуюсь заученными штампами.
– Понятно, – женщина молча сделала глоток из чашки. – А я-то вам зачем?