— Сейчас приеду.
Но следом передумал и предложил другой вариант:
— Ты почти не бываешь у меня. Сейчас я тебя заберу к себе.
Возражений не услышал.
Ночь выдалась бессонной. Душа, сердце, тело — все отдалось безумству любви. Я, опер, для которого бессонные ночи не редкость и не в радость, не ведал, что они могут быть так обворожительны и пролетать неимоверно быстро.
Утром мы уходили на работу вместе. Приятно измученные, обнялись в прихожей, соединив наши губы, как перед длительной разлукой, в затяжном поцелуе.
— Боже, как много в жизни того, что мы делаем вопреки зову своих сердец, — с грустинкой проговорила Жанна. — Зачем нам сейчас этот поход на службу, где мы окажемся совсем ненужными людьми, ведь в помыслах-то мы останемся здесь.
— Да уж, обязаловка удручает, — согласился я, но следом поправился: — Хотя это принудительное разъединение имеет и положительную сторону. Оно замедляет привыкание. А привычка — это ржавчина любви.
— Философ, ей-богу, философ, — умиленно, хотя и не без наигранности проговорила Жанна и чмокнула меня в щеку.
— Сократ или Сенека? — шутливо поинтересовался я.
— Достоин обоих, — и я был награжден еще одним поцелуем, но уже в другую щеку.
— Стоп! — я поднял кверху палец, завороженный пришедшей мыслью.
Прошел в зал, выдвинул один из ящичков в стенке и взял оттуда запасные ключи от квартиры. Вернулся в прихожую и вложил их в ладошку Жанны со словами:
— Они твои. Можешь приходить сюда в любое время дня и ночи. Даже если нас что-то разлучит, все равно здесь тебя будут ждать.
Вопреки предсказаниям Жанны, ненужным человеком я себя на работе не почувствовал — не дали. Хотя в одном она оказалась права: мысли постоянно уводили меня в прошедшую ночь, мешая сосредоточиться.
В обед, когда я, безо всякого аппетита сжевав пару бутербродов, закрылся у себя в кабинете с намерением вздремнуть, уткнувшись лицом в стол, меня вывел из полусонного состояния телефонный звонок. Вслепую нащупал телефонную трубку и, приложив ее к уху, буркнул:
— Слушаю.
В ответ — лишь шумное сопение. Видимо, кто-то пребывал в замешательстве, все еще не решив, обозначать себя или нет, возможно, кому-то не понравился мой голос.
— Старший оперуполномоченный уголовного розыска Сухотин слушает вас, — представился я по полной форме.
— Это вы! — радостно раздалось в трубке. — Это Колмыков. Мы с вами договаривались.
— Вас выписали? — я, прогоняя сонливость, помотал головой. Серьезность дела заставила сосредоточиться.
— Да, сегодня, и я решил сразу позвонить вам, — было произнесено угодливым тоном.
— Ну что ж, не будем откладывать задуманного на завтра, — предложил я, загоревшись идеей побыстрей отыскать преступника.
Мы договорились о месте встречи. Мой пистолет перекочевал из ящика стола под мышку, а все разложенные на столе бумаги, отчасти создававшие сегодня для коллег видимость работы, проделали путь в обратном направлении. Закрыл ящик на ключ. Потянувшись, напряг до боли мышцы и резко поднялся. Труба звала.
Центральный рынок представлял собой огромное помещение, под крышей которого располагались ровными рядами прилавки, заполняемые с утра товарами, а вдоль стен стояли торговые киоски. Внизу, в подвале, — магазины, разные по площади и по назначению. Не пустовала и прилегающая к рынку территория. На ней весь день стояли десятки машин и разноцветных палаток, тоже забитых разнообразными товарами. Продавцов и покупателей, пожалуй, поровну, потому и шуму меньше, нежели в выходные дни. Оттого, что народ не ходил косяками от одной торговой точки до другой и не выстраивался в очереди за чем-то дешевым или жизненно необходимым, несколько облегчалась наша задача. Мы прочесывали рынок в ускоренном темпе, не теряя друг друга из вида. Колмыков шел впереди, я — метров на двадцать сзади. Заранее договорились: если он заметит разыскиваемого нами человека, то к нему приближаться не будет, а вынет носовой платок и приложит к лицу. За час мы неторопливо обследовали весь рынок и прилегающую к нему площадь. Пришлось заглянуть и в самые укромные уголки, подсобные помещения. Однако платочек так и не был извлечен из кармана. Выходило одно из двух: либо разыскиваемое лицо отсутствовало на рынке, либо Колмыков просто запамятовал его внешность.
Он приблизился ко мне и, виновато пожав плечами, предложил:
— Давайте попробуем еще завтра.
XIV
Сводка происшествий по городу удивляла на сей раз своей скудостью, словно вознамерившиеся переступить закон в последний момент то ли по воле Божьей, то ли по собственной превратились в агнцев. Всего три незначительные кражи, разбойное нападение на даму с сумочкой, с десяток хулиганских действий, вовремя пресеченных патрульно-постовой службой. Ни тебе телесных увечий, ни грабежей, ни изнасилований, ни убийств. Если так и дальше пойдет, придется от безделья на работе кросс-ворды разгадывать.