Утром я несколько припозднился на работу. Смотрел до глубокой ночи любовную драму по телевизору, затем долго ворочался с боку на бок и, как следствие, — проспал. Поспешно собрался, наделал по-быстрому бутербродов с колбаской, и сейчас, поднимаясь по ступенькам здания, известного не только всему уголовному миру области, но и законопо-слушным гражданам, смаковал мысль о том, что первым делом заварю себе крепенького чая и устрою небольшой завтрак. Однако все мои мечты были вмиг разрушены. Из дежурной части меня окликнули:
— Сухотин! Тебя начальник ищет. Срочный выезд. Машина ждет.
Подниматься к себе в кабинет не стал. Со вздохом сожаления просунул руку, в которой держал пакетик с бутербродами, в окошко дежурной части и проговорил:
— Утешайтесь, ребята, поправляйтесь на чужих харчах.
Как я и предполагал, произошло убийство. В обставленной дорогой мебелью квартире на широкой кровати с высокими резными спинками лежала обнаженная молодая женщина. Характерные лиловые пятна на шее говорили о насильственной мучительной смерти. На первый взгляд в квартире образцовый порядок: все ящички задвинуты, дверцы заперты, халатик и белье женщины аккуратно сложены на прикроватной тумбочке. Возможно, произошла обыкновенная «бытовуха».
Оперативная группа из районного отдела была уже здесь, так же как и представитель прокуратуры следователь Горявский, с которым мне уже приходилось работать. Я выразил всем общее приветствие: слегка кивнул.
Оперативников возглавлял Макаров, тот самый, который числился у Алешина в подозреваемых. Его я отозвал в сторону и задал лаконичный вопрос:
— Ну и что?
На его лице появилось кислое выражение. В глазах, сколько я помнил, всегда прищуренных, обозначилось что-то вроде беспокойства. Он кратко изложил известное ему:
— Марина Петрунина, двадцать шесть лет, частный предприниматель. Смерть от удушения. Ориентировочное время: час ночи. Собака след не взяла.
Я заглянул в зал и увидел женщину средних лет, шмыгающую носом, и было непонятно: то ли она всхлипывала, то ли у нее насморк.
— Соседка, — пояснил сопровождающий меня Макаров и добавил: — Пока не допрашивали.
— Наверстаем упущенное, — проговорил я и вошел в зал. За мной последовали Макаров и Горявский.
Женщина подняла голову и задержала взгляд на мне, видимо, полагая, что новое появившееся здесь лицо, то бишь я, высокое начальство. Она даже попыталась подняться из кресла.
— Сидите, сидите, — остановил я ее. — Вы хорошо знали Марину?
— Да, мы дружили. Вчера я приходила к Марине в половине десятого. Пробыла у нее минут двадцать. Она была спокойной, даже веселой. Я приходила к ней по поводу трудоустройства племянницы. Она обещала взять к себе. У Марины в городе несколько торговых точек, есть даже на центральном рынке. Мы ведь с ней вместе начинали челночить, в Турцию ездили. Потом я забросила этот бизнес, а она не отступила, и дела у нее в гору пошли. Валюта у нее завелась. На дому она ее держала, не доверяла банкам. А когда вот эти скачки с курсом доллара начались, она от этого очень много поимела.
— Скажите, она проживала одна? — вклинился я вопросом в бесхитростный рассказ женщины.
— Одна. Она не замужем. Не сложилось как-то.
— Мужчины у нее были? — попытался выудить что-то ценное Горявский.
— Были, но я их, честно говоря, у нее не видела. Возможно, они к ней поздно приходили или к себе ее приглашали. Но с ее слов знаю: были. Одного Кешей звали, а другого, который попозже появился, Лешей.
— А фамилии? — спросил Макаров.
— Фамилий не знаю. Один из них вроде бы в казино крутится, игорным бизнесом занимается, а вот другой, кажется, в охране, что ли, работает. Точно сказать не могу. Я не любопытствовала насчет мужиков, это она сама как-то раз обмолвилась о них.
— Скажите, родственники у нее в городе есть? — поинтересовался я. Именно из таких кажущихся мелочей и состоит процесс дознания. Каждый, даже малюсенький, фактик не только проясняет что-то в биографии жертвы преступления, но и указывает ориентир для последующих действий.
— Есть, — не раздумывая, ответила женщина и уточнила: — Тетка и два двоюродных брата. Один из них, ну, того, не в себе маленько, шизофреник, — она прикусила нижнюю губу, видимо, решая: говорить или не говорить. — А родители у нее за Уралом. Вчера вечером, где-то около шести, я столкнулась возле подъезда с подругой Марины. Она шла к ней. Ее зовут Ольгой, Ольга Нуждова. Может быть, она вам что-то расскажет.