— Как думаешь, твоя мать догадается о том, что мы были здесь?
— Возможно, — с набитым ртом мычит Сэм, продолжая жевать. — Держи.
Она протягивает мне какой-то сырный соус, крышка которого уже открыта. За пару секунд до этого, она засовывала горлышко этой бутылки себе в рот, поэтому… я, не брезгуя, выхватываю бутылочку и следую примеру моей спутницы — выливаю немного соуса в рот. На вкус вся эта ерунда отдалённо напоминает сырные шарики, обмотанные в ветчину.
У Сэм на подбородке остаётся смачный след от сырного соуса. Я долго изучаю эту жёлтую дорожку, которая ведёт от середины нижней губы до ямочки на подбородке. Изучаю. Изучаю.
— Ты пялишься на мои губы, — с утверждением говорит Сэм, заранее прожевав оставшуюся пищу во рту. Её глаза тщательно следят за моей реакцией.
— Умойся, — невозмутимо говорю я, отвернувшись от девушки. Та лишь фыркает в ответ, но лицо не вытирает. Может, специально, а может, ей нравится её новый макияж, я не знаю.
— Как же ты… — мой большой палец впечатывается в её подбородок, — …раздражаешь.
На пальце остаётся этот самый соус, и я не знаю, что с ним делать. Логичнее было бы вымыть руки с мылом, но я продолжаю стоять возле Сэм и молчать. Ступор — дело серьезное. То, что делает эта ненормальная через пару секунд раздумий, вводит меня в шок. Она засовывает этот «сырный» палец себе в рот, и медленно достаёт обратно. Её глаза закрыты. Она спокойна. Она, чёрт возьми, так спокойна сейчас. Мой взгляд находит маленькую едва различимую родинку над правой её бровью. Буду смотреть туда, лишь бы не потерять рассудок сейчас. Её губы настолько мягкие, и это буквально сводит меня с ума. К сожалению, это быстро проходит. Я открываю глаза (не помню, чтобы вообще их закрывал), и вижу, как Сэм кровожадно улыбается.
— Ха! Видел бы ты своё лицо! — рассмеявшись, она разворачивается и начинает исследовать ящики.
— Ты в курсе, что это негигиенично и ко всему прочему — дико?
В ответ Сэм говорит:
— Вместо пустой болтовни, лучше бы помог мне найти хлопья или что-то вроде этого.
Её просьба остаётся не услышанной. Вместо помощи, я иду к раковине с целью вымыть руки, желательно, после протерев их спиртом. Палец, который ещё недавно был во рту у Саманты, всё ещё влажный. Выбросив ненужные мысли из головы, я быстро ополаскиваю руки и возвращаюсь к поискам. Да, я уже и забыл, что мы здесь, оказывается, ищем деньги.
— Пойдём, — Сэм указывает на лестницу. — Напротив моей комнаты находится её спальня. Может, деньги там?
И вот мы уже стоим возле двери, которая ведёт в комнату Миссис Гилберт, но до меня вдруг доходит:
— Если ты утверждаешь, что сумма, которую мой отец завещал твоей матери, немаленькая, то, разве твоя мать — дура?
— О чём ты? — не понимает Саманта.
— Если бы я получил огромную кучу денег, я бы тут же пошёл в банк. Вряд ли деньги хранятся у неё под подушкой.
— Чёрт, а ты прав.
Но, тем не менее, мы врываемся в комнату, и Сэм, почему-то резко ускорившись, начинает изучать каждый миллиметр здесь. Она заглядывает за картину, поднимает подушки (вдруг, я был прав?), заглядывает под ковёр, проверяет все ящики. Везде так пусто, что у меня невольно складывается такое ощущение, будто мать Сэм здесь и вовсе не проживает, а просто прописана. После десяти минут безрезультатных поисков Саманта сдаётся и опускает руки.
— Я ещё не был в твоей комнате, — воодушевляю её я.
— Не хочу туда заходить. Когда я решилась на побег из дома, то надеялась, что больше никогда не зайду в этот дом.
Входная дверь на первом этаже с грохотом открывается, и я вижу, как Сэм в ужасе хватает свой рюкзак. Мои руки снова начинают трястись, и я со всех сил пытаюсь унять эту никому не нужную сейчас дрожь. Её пальцы находят мои где-то в воздухе, это успокаивает на какую-то долю секунды.
— Давай. Быстрее, — Сэм вытаскивает меня из спальни её матери, и мы попадаем в её собственную комнату. Благо, здесь есть замок на двери. Откуда он здесь вообще взялся? Неужели, Миссис Гилберт разрешила своим детям иметь возможность закрываться от неё в своей комнате?
— Кью, мне так страшно, — Сэм очень громко дышит. Мы сидим на полу возле двери, в случае, если кто-то пройдёт мимо, у нас будет возможность это услышать. Её тело трусится, как ненормальное. Я никогда не видел Сэм в таком ужасном состоянии. Даже в ванной комнате в гостинице она вела себя спокойней, когда я упомянул её брата.
— Кэт, я знаю, о чём ты думаешь, но, поверь, у меня просто нет другого выхода, — женский голос раздаётся прямо за дверью. Мы чуть не подпрыгиваем, когда он резко прорезает тишину. Каблуки стучат прямо в метре от нас. Женщина выжидающе топает ногой, а может, она просто раздражена.
— Я свяжусь с тобой позже, — Миссис Гилберт заканчивает разговор и, судя по звуку, заходит в свою комнату, закрыв за собой дверь.
— Кью, ты понимаешь, что мы с тобой в полной жопе?
Конечно, понимаю. Нат и Ари, простите, если я не вернусь за вами. Я старался, правда. Похоже, весь наш план (которого и не было), пошёл коту под хвост. Мы подождали ещё десять минут, но тут услышали, как Миссис Гилберт вышла из комнаты и, стуча каблуками, спустилась на первый этаж. Позже входная дверь стукнула, и мы погрузились в тишину. Не представляете, какое облегчение мы тогда испытали. Сэм подрывается и бежит к окну.
— Она уезжает! — радостно вопит девушка. — Мы можем продолжить поиски.
— Да, можем, — спокойно говорю я, когда мой взгляд натыкается на фото, которое валяется на кровати. На ней изображён мой отец рядом с женщиной, которую я видел тогда в машине, когда за мной вели погоню. Оба в чёрной одежде. По всей видимости, это — мать Сэм. В руках мой отец держит ту самую шкатулку, которая на данный момент лежит в моём рюкзаке в машине.
— Вот дерьмо, — я протягиваю Саманте это фото, — вот та самая шкатулка в руках у моего отца. Но это не даёт мне ответа на вопрос — как её открыть.
— Кью, на самом деле, кажется, я знаю код, — Сэм берёт фото и разворачивает его, — ты знаешь, что это за дата?
Я вижу, как Сэм показывает мне другую сторону фотографии, и меня передёргивает. День похорон моей матери.
— День, когда я в первый и в последний раз видела твоего отца, — говорит Саманта.
— Мы должны вернуться в машину, — я повышаю голос, — мы должны попробовать ввести эти цифры, Сэм. Мы должны… — дверь открывается, и я натыкаюсь на широкий женский бюст. От этой женщины пахнет свежестью, морем. Этот запах ей совершенно не подходит. Коричневая помада старит. Густо накрашенные ресницы, кажется, вот-вот отвалятся. Но в целом, если взглянуть на эту женщину невооружённым взглядом, сразу станет ясно, что Сэм и её мать — совершенно разные люди. Моя спутница даже на десять процентов не похожа на ту, что стоит напротив.
— Я так и знала, что мне не послышалось, — высоко вздёрнув подбородок, вальяжно говорит эта женщина. — А кто этот молодой человек? Лицо кажется мне знакомым.
Не думая, я хватаю Сэм за руку, отпихиваю её мать в сторону и бегу на первый этаж. Но, конечно же, внизу нас ожидают с распростёртыми объятиями.
— Прости, Нат… — шепчу я, зная, что наш план потерпел поражение. Сэм сильнее сжимает мою руку, и мы останавливаемся на лестнице, слушая, как женщина громко смеётся, медленно спускаясь вниз.
========== Глава 18 ==========
На первом этаже нас встречают два молодых человека (ну, относительно молодых, ведь на вид им лет сорок пять), и настоятельно рекомендуют пройти на кухню. Мне не заламывают руки, не пытаются сделать больно, но всем своим видом эти два увальня (кажется, те самые, с которыми Рэджи так умело сражался возле бара в день знакомства с Самантой) намекают, что резких движений нам делать не стоит. Я по-прежнему держу Сэм за руку мёртвой хваткой. Цоканье каблуков слышится сзади довольно отчётливо, словно эта женщина буквально наступает нам на пятки. И само её присутствие здесь сильно давит на психику, заставляя нас вжаться в угол кухни. Её объёмные формы, широкие бёдра, плечи, длинные каштановые волосы, кричат о том, что она здесь всем правит, и это её королевство. Я с детства терпеть не могу таких женщин как она. Сестра моей матери была вылитой копией этой барышни, по внешности и характеру. Да, моя тетя была злобным монстром, но, к счастью, после смерти мамы, мы виделись с этой женщиной в последний раз, и это было на похоронах.