— Хорошая идея, поддерживаю. Но и о минимальных профилактических мерах забывать не надо. Посильная активность, питание, обязательный мониторинг врача.
Ираклий прижал короткие руки к переливающимся лацканам и прерывисто выдохнул.
— Я навеки обязан Вам, Антон Сергеевич. Могу ли еще чем услужить? Не желаете ли Диссароно? Удалось добыть небольшую партию, итальянская поставка. Токайское вино? Зять из Венгрии небольшими партиями привозит. Или может сладкое Спуманте для дамы?
Оля удивленно вскинула брови, названия вернули ее в студенческие годы, миндальный привкус ликера на губах напомнил о вечеринках в общежитии, когда засидевшиеся за полночь москвичи разбегались по домам через черный вход, тайком от бдительного коменданта.
— Любишь Амаретто? — поинтересовался Антон.
Ольга болезненно скривилась. Помимо песен под гитару и бестолкового времяпровождения цианистая горечь переплелась с воспоминанием о первой измене. После одной из таких посиделок Игорь, ее парень остался в комнате гостеприимной подруги.
— Тогда может игристое? Итальянское сейчас большая редкость, — пытаясь доставить удовольствие владельцу кафе, не отступал Антон.
Разгадав тайный замысел, что другим способом от рачительного Ираклия Самуиловича избавиться сложно, она кивнула.
Можно.
— А к напитку непременно прилагается сюрприз для милой дамы! Женская радость. Сию минуточку! — атласный пиджак исчез.
— Олечка, прости, иначе он не отстанет. Я не хочу быть навязчивым, но выхода нет.
По лицу Антона скользнула робкая улыбка, в глазах мелькнули умоляющие зеленые искорки.
Очарованная женщина тихо рассмеялась в ответ.
Через мгновение на их столике материализовалась покрытая изморозью бутылка в мельхиоровом ведерке в сопровождении высоких хрустальных бокалов, а рядом на блюдечке — обещанный сюрприз, горка припорошенных кокосовой стружкой Рафаэлло.
Устав удивляться, Оля узнала надоевшие до дрожи конфеты, но, не желая показаться невежливой, промолчала.
— Дорогим гостям из личных запасов, наслаждайтесь, — Ираклий самозабвенно раскланялся, на прощание бросил еще один признательный взгляд на врача.
Не успели утихнуть его быстрые шаги, как нейтральный музыкальный фон сменил надтреснувший тенор Адриано, затянувший «Соли», и стрелки часов повернули вспять.
Сердце Оли дрогнуло от нахлынувшей ностальгии, на глаза навернулись слезы.
Сморгнув влагу, она наблюдала как Антон, аккуратно вытащив пробку, разлил импортную газировку по бокалам и подвинул блюдце с десертом ближе к Ольге.
— Еще раз за встречу! Кушай, — сказал он тихо, не отрывая взгляда от зардевшейся молодой женщины, — можно я задам тебе пару вопросов?
Потом память подкинет этот момент как подсказку, намек, когда она впервые почувствовала неладное. Когда появилось ощущение заторможенности, слипания со сном, а следом вспышки, осознания чего-то крайне важного, что она обязана увидеть, но не видит.
Слова Антона спугнули волшебный миг.
— Оля, все хорошо?
«Да, лучше не придумаешь».
В тот момент, когда сладкое шампанское ударило в нос, а белоснежная конфетка растаяв во рту, оставила самое вкусное — миндальный орешек, и от прошедших мимо их столика мужчин задержался шлейф дешевого одеколона Сигарс, Оля вместо наблюдающего за ней симпатичного врача увидела Игоря, своего сокурсника, впервые угощающего ее импортным шипучим напитком в прикуску с кокосовым деликатесом. Голос Челентано идеально вписался в сотканный десятилетием узор, а душный аромат сигар сделал последний стежок и закрепил петельку.
Она закрыла лицо руками.
— Оля?
Стирая вместе с улыбкой промелькнувшее воспоминание, она спросила.
— Антон, у тебя случается дежа вю?
— Бывает иногда. Ты вернулась в прошлое?
— Да. Мне показалось, что все происходящее сейчас уже когда-то было. Та же музыка, конфеты, лопающиеся в бокале пузырьки …
— И кто-то сидел напротив тебя? — голос Антона потеплел.
Оля смутилась. Кровь прилила к щекам, смешивая грезы и реальность. Встряхнулась. Хрупкое наваждение исчезло без следа.
— Это ложная память, подсказки, оставленные нашим подсознанием во время сна. Встречается в юности в пубертатном возрасте, когда подростки не готовы принять тяготы взрослой жизни, и их внутреннее «Я» успокаивает, подтасовывая похожие варианты. Мол, парень, ты это уже проходил. Вторая волна приходит под ручку с кризисом среднего возраста. Лет в 35 и позже.
— Мой вариант. В смысле не позже, мне как раз…
Антон пропустил мимо ушей уточнение.
— Когда подсознание ударяется в ностальгию, на самом деле оно не восстанавливает воспоминание, а создает ложную иллюзию. Такое порой происходит в необычной обстановке с чужими людьми, когда память соединяет вместе похожие элементы, музыку, запах, вкус… и дает подсказку — не бойся, такое уже случалось.
— Да, все в точку. Правда не вижу в окружающей обстановке ничего необычного или потенциально опасного…
Антон неожиданно отодвинул в сторону бокалы и дотронулся до ее руки.
— Оля, извини, что меняю тему. Иначе мы надолго погрязнем в психологических дебатах. А время уже позднее, мне завтра в смену. Возможно, спрошу не совсем кстати, …а главное со значительным опозданием, — голос молодого человека дрогнул, — но пришло время внести в наши отношения некоторую ясность.
Оля затаила дыхание, словно перед прыжком.
«Он сказал — наши отношения!»
— Ты свободна? Или встречаешься с кем-то? — услышала она долгожданные вопросы, означающие лишь одно. Их не к чему не обязывающее знакомство с Антоном с этого момента может перейти на новый уровень, стоит ей найти правильные ответы.
Она опустила глаза и, задумавшись, стряхнула со стола кокосовые крошки.
Потянуть время? Намекнуть, что у меня телефон переполнен контактами претендентов на руку и сердце? Ответить быстро — значит показать заинтересованность…. Медлить — выставить себя жеманной вертихвосткой.
— Нет, точнее да!
— Не понял?
— Да, я свободна. Нет, не встречаюсь. Ответила предельно четко. Позволь и мне задать те же вопросы.
Антон рассмеялся и откинулся на спинку кресла, внимательно разглядывая Олю.
— А со мной немного сложнее.
Воспоминание 4. Противоречивое
— О май гад, так он женат? Чувствовала я, что должен быть подвох, слишком красиво начиналась лавстори, — в голосе Марины прозвучали еле уловимые нотки удовлетворения.
Оля опустила глаза в пол, пряча злость.
«Иначе бы ты не пережила моего счастья», — мелькнула в голове мысль и тут же сбежала от стыда, — «Марина — проверенный товарищ, никогда не оставлявший в беде. А если ты самозабвенно расписывала ей сказочного принца и вызывала зависть, то вини себя».
Несмотря на раннее утро, в кафе — мороженное Север на Горького было довольно многолюдно.
Встретившись для срочного разговора, женщины поднялись на второй этаж любимого заведения и заняли места у окна. У барной стойки в окружении знаменитых капитанов-мореходов на гравюрах толпились подростки, плавно перекочевавшие сюда из соседнего ночного клуба. Гудящая, словно улей компания разнополых тинейджеров веселилась, соединив сразу два столика, уставленных жестянками с энергетиком и заваленных гаджетами. Марина уселась по привычке лицом к залу — поглазеть да посплетничать, не оставляя Оле выбора. Ей оставалось следить за пробуждающимся транспортным потоком на центральной улице.
Девять утра, суббота, а на перекрестке улицы Горького и Тверского Бульвара уже собираются пробки, слышатся нетерпеливые сигналы вечно спешащих водителей.
По всем предварительным прогнозам утро выходного дня не обещало быть настолько мрачным. Нависший над Москвой грозовой фронт не в счет! В душе Оли бушевали недетские страсти.
Она задумчиво развернула кусочек рафинада, окунула его краешек в кофе, дождалась, пока сахар приобретет теплый коричневый оттенок. Достала и положила целиком в рот.
Организм в срочном порядке требовал изменения заряда на плюс.