Зная Антона от силы два дня, была уверена в обратном.
— Людям свои мозги не вставишь. Стоит человеку подняться по лесенке чуть выше, мировосприятие поворачивается на сто восемьдесят. Они смотрят на других, а видят себя. Коснись ее — она бы его без штанов оставила, — пояснила Римма.
Девушка приподнялась с дивана, прошла в коридор, огляделась. Никого не увидав, вернулась на прежнее место.
— Так вот, если у вас что-то намечается, так не теряй времени даром. А то Эльвира, операционная сестра из нашего отделения проходу ему не дает. Девица не промах и сдоба у нее фактурная.
Оля задумалась.
«Как она догадалась о нашем знакомстве? Поймала его взгляд, проследила за жестом? Когда мы разговаривали с Антоном в коридоре, никто из палаты не выходил».
— Или мне показалось, Оль? — в голосе Риммы прозвучали обиженные детские нотки.
— Нет, не показалось, — неожиданно для самой себя женщина сказала правду.
И вспыхнула, пряча глаза.
— Если тебя смущает его положение, в голову не бери. Наталья с Антоном уже больше года не спит. Зачем? Ее новый любовник в Думе заседает. Женщина пастельную карьеру строит, ей не до бывшего.
«А ты ей завидуешь, не иначе. С чего так разоткровенничалась?»
— Ты только не подумай, что я жабу на душе пригрела, — Римма, словно прочла мысли собеседницы, — мне просто мужика жалко. Как не встречу — улыбается, а глаза грустные. Сестры говорят, на работе засиживается дотемна, дома то ни души, даже кота нет. Если Эльвире достанется, она канаты из него вить начнет. Недалеко от Наташи отстала. Вот такие дела.
Оля поймала взгляд Риммы. Ей хватило нескольких секунд, чтобы понять девушка печется о ней искренне.
— Хорошо, я подумаю. Спасибо за полезную информацию.
Женщина посмотрела на часы. Часовая стрелка приближалась к двум. Если в ближайшее время Веру Артуровну не вернут в палату, она опоздает к родителям на обед.
Римма продолжала сидеть рядом, листая журнал. Встать и прогуляться по коридору Оле казалось невежливым.
Пришлось придумать новую тему для разговора.
— А что произошло с вашей соседкой. Автомобильная авария? На нее смотреть страшно.
Татарка отложила кроссворды в сторону. Ямочки на щеках пропали, глаза сузились.
— Нет. Она — самоубийца.
Произнесла как само собой разумеющееся, словно суицидом заканчивает жизнь каждый третий.
Оля онемела от удивления.
— Истинная правда. Ее родная сестра, она сейчас каждый день к Людмиле приходит, рассказала. Ты же понимаешь, от меня что-то скрыть сложно, я любого разговорю.
«Охотно верю».
— Так вот, несчастная с крыши сиганула. Дом десятиэтажный. Как в живых осталась, без понятия. Упала на голый асфальт. Видно ангел хранитель руки подставил. Множественные переломы, позвоночник сложился в гармошку, ноги, основание черепа, ребра всмятку. Брр…
— Не продолжай, мне жутко…
— Кстати, в смену Антона привезли. Что Веру Артуровну, что Людмилу, возможно, он и есть их Хранитель, один на двоих. Поэтому доктор у нас частый гость. Сегодня, незадолго до тебя заходил, его смена.
Сердце Оли сжалось. Опоздала. Приехала бы чуть пораньше…
— И что повлекло ее на крышу, — вопрос прозвучал слишком быстро, Римма выгнула дугой смоляную бровь и усмехнулась.
«От нее точно ничего не скроешь».
— Разбитое вдребезги сердце. Ты только представь себе ситуацию. Я не придумала, все сестра рассказала, слово в слово. Людмиле уже полтинник. Жизнь не сложилась, детей нет, работа опостылела. Короче, загибалась она, словно забытый на даче фикус. И вдруг, появляется Он, призрак из прошлого, ее бывший однокурсник и бац! Признается в любви! Мол, всю жизнь тебя одну единственную жду, надеюсь и вот оно — счастье. И пошло поехало, цветочки — конфетки, свидания-расставания, театры-кино, кафе-рестораны. Ну что еще одинокой полуживой бабе надо? Встряхнулась, разрумянилась, глаза заблестели, жизнь перестала вонять нафталином. Тихим сапом, разговорами — уговорами, затащил ее в кровать. Красиво, со свечами и шампанским, классика жанра. Она то и разомлела, вспомнила молодость, завертелась как юла. Оторвалась за все постные годы. Да и он не отставал. Короче — кровать до дыр истерли. Наступает следующий день…
Римма несколько мгновений затаила дыхание, нагоняя рассказу мрачности.
У Оли захолонуло сердце.
— На следующий день — он исчезает, испаряется, аннигилируется. Прикинь — словно его никогда и не было. Не звонит, на ее звонки не отвечает, смс не пишет. Она не понимает ничего, она буквально сходит с ума, полагая, что с любимым что-то случилось. Кстати — вспомнила анекдот:
— Мне мой милый не звонит третий день.
— Не думай о плохом, может он умер.
Хотя в данной истории смешного мало. Проходит неделя. Людмила, обзвонив морги, окончательно лишается рассудка. Делится с сестрой. Та ее успокаивает, как может, но приехать, лично утешить не получается. Живет в другом городе, дела не отпускают. И тут на почту несчастной брошенки приходит видео файл.
Что там было — догадываешься? И следом несколько сухих слов, что клип занял первое место в порно рейтинге «Геронт-реал» и сказочно обогатил автора.
— Ужас… Не могу поверить. Он снимал?
— Да, все подробности! Большего мерзавца еще поискать. Вот в принципе и вся история. Людмила в полусознательном состоянии поднялась на крышу, замок на чердак держался на соплях, и шагнула вниз…
Римма закончила рассказ и вся съежилась.
Несколько минут между женщинами царило молчание. Ольга не могла осознать услышанное, логические цепочки не складывались. Изощреннее по жестокости преступления она не представляла.
— Это была месть?
— Возможно…. Или реализованный бред съехавшего с катушек сексоголика. Я читала, у мужиков избыток тестостерона иногда приводит к органическим поражениям мозга. Какая сейчас разница?
— Действительно, разницы никакой. Я думаю, какая расправа уготована негодяю? Лично я пыточной камерой не удовлетворилась бы.
— Не дай мне Бог сойти с ума, уж лучше посох и сума, — перефразировала поэта Римма.
— Не уверена, что Пушкин был прав. Безумие при жизни — незаслуженная индульгенция.
— Так то при жизни, а здесь…
Оля не поняла, переспросила:
— Что значит здесь?
Римма усмехнулась, черты азиатского лица обострились, почерствели.
— А здесь уже ад. Или ты до сих пор не догадалась? А вот и Вера Артуровна, — татарка поднялась с дивана и поспешила к двери палаты, распахивая ее перед появившейся процедурной сестрой, везущей старушку.
Ольга, не осознав последних слов, направилась за ней.
У мамы Ольги Миро прекрасно получается две вещи, фаршированная щука и вынос мозга.
Рецептом национального рыбного деликатеса с ней поделилась соседка по лестничной площадке Аделаида Штерн. Старушка, проработавшая при советской власти и после ее мирного свержения топографом, ответственно относилась к составу и технологии изготовления блюда, заставила Марию Владимировну, маму Оли тщательно законспектировать рецепт и не отступать не на грамм. Благодаря наставничеству Адочки щука стала звездой на семейных торжествах.
Так и сегодня удалась на славу!
Расслабившись после десерта, мама вышла на бис и испекла любимую яблочную шарлотку, Оля не сразу сориентировалась в происходящем. Лежа вместе с отцом перед телевизором и поглаживая сытый животик, отвлеклась, вернулась в детство, когда ничегонеделание по выходным становилось коллективным и ненаказуемым занятием.
Вопросы начались издалека. Сначала мама интересовалась ее одноклассницами. Что да как? Кто с нем? Когда? Сколько килограмм? А рост? Похож на кого?
Ой, как хорошо, Оленька! Вот счастье то!
Потом перевела разговор на Никиту. С чего бы ей вспомнить о нем? И под конец спросила напрямик.
— Деточка, а у тебя сейчас есть хоть кто-нибудь?
Слова «хоть кто-нибудь» прозвучали настолько жалобно, что Олино сердце сжалось в комочек.
Бедная мама.
Оля скосила глаза на отца. Он делал вид, что следит за передвижением футбольного мяча по полю, на самом деле, притаился рядом, третьим немым собеседником.