Олю несло.
— Старушка, что лежит в одиннадцатой палате, ау! С ней Римма, девушка с мениском и переломанная женщина. Забыл? Или у тебя столько больных, что всех не упомнишь?
— Пойдем! — терпение Павла Михайловича лопнуло.
Он потянул упрямицу за собой, направляясь к палате номер 11. Оля в тайне потирала руки.
Сейчас попытки замести следы потерпят фиаско!
Распахнув дверь, Пал Михалыч театральным жестом пригласил ее пройти. Душа Оли засаднила, в нее вновь закралось предчувствие беды. Но, памятуя Пашины надувательства в школьные годы, она отбросила сомнения. На изощренные розыгрыши велись все, начиная со старосты класса, заканчивая классным руководителем.
Койка Веры Артуровны привычно пустовала. Это ничего не значит. Старушку отвезли на очередной сеанс физиотерапии. Кровать Риммы застелена в ожидании нового страждущего. И здесь все предельно ясно. Девушку выписали в понедельник.
Зато женщина — насекомое, растянутая на шарнирах никуда не исчезла. Бедная Людмила — являла собой доказательство обмана.
Кивнув на нее, Оля многозначительно усмехнулась.
— Один ноль в мою пользу, доктор. Свидетель на лицо!
— Не понял. Ты о ком? Свидетель чего?
— Людмила, упавшая с крыши, — снисходительно кинула в его сторону Ольга, — подтвердит мои слова.
Растерянность Павла выглядела достаточно искренне.
— А… ну да, — замолк.
Оля торжествовала.
Доктор потерянно топтался у входа в палату.
«Ищет оправданий или выдумывает очередную байку. Пусть не надеется!»
Внезапно дверь приоткрылась и незнакомый мужчина в спортивном костюме, извинившись, что потревожил, шагнул в палату. Поджав живот, бочком протиснулся к лежащей у окна женщине, нагнулся к ее щеке.
— Здравствуй, солнышко! Как ты?
Обернулся к врачу и задал тот же вопрос.
— Доктор, как моя жена?
У Павла Михайловича прорезался голос. На удивление спокойный.
— Динамика хорошая. Томография показала уменьшение гематомы, так что оперативное вмешательство уже не требуется.
Лицо посетителя просветлело. Он схватил забинтованную руку, прижался губами к торчащим из-под повязки пальчикам.
— Милая моя, родная….
— Пойдем, Оля. Не будем мешать Светлане Олеговне общаться с мужем.
Свет-ла-не О-ле-гов-не?
Понимая, что потихоньку сходит с ума, Оля цеплялась за тонкие ниточки.
— А где тогда Людмила, женщина, решившая от несчастной любви покончить с собой? Ее перевели в другое отделение?
Паша, посмотрев на часы, скривился. Интерны уже бьют копытом в ординаторской.
— Она там же, где и сбитая тобой старушка и хромающая девушка, в недавнем полузабытом сне!
Предвосхищая возмущение, Павел схватил Олю за локти, нагнулся, приблизился вплотную.
— Олечка, девочка моя, скажи честно, что ты принимала? Знаю, ты умница, на колеса не сядешь, и в алкоголе всегда меру знала, но, тем не менее, что вчера произошло?
Женщина прислонилась к стене, ища опору, зажмурилась, пряча подступающие слезы.
Мир вокруг нее рушился, словно карточный домик. Перед глазами замаячило безумие.
— Уволили с работы…
— Ну вот! Что ты хочешь? Стресс на лицо! Это все?
— Нет.
Паша опять незаметно глянул на часы. Он катастрофически опаздывал. Но оставить подругу без помощи не имел права.
— Еще я …обманула жену Антона, сказав, что беременна от него, — слова сами складывались во фразы.
Павел не перебивал. Лишь тяжело дышал на ухо.
— А вечером, когда меня успокаивал Никита…. Ты должен его помнить. Он окончил школу годом позже. Наш доморощенный художник — оформитель, украшавший актовый зал к праздникам. Худенький, чернявый…
— Помню. Ну и?
Оля вздохнула, повинилась.
— Никита был со мной, когда пришел Антон. Дверь оказалась открытой. Он увидел нас…. Некрасиво все получилось. Паша. Я должна его найти, извиниться. Помоги!
Она вцепилась в рукав врача, не сводя с его лица умоляющих глаз.
Не обращая внимания на сутолоку в коридоре, Павел припечатал ее к стене, пригвоздил взглядом.
— Стой, не двигайся! — шагнул к посту. Пошептавшись с медсестрой, вернулся с мензуркой, наполненной мутной жидкостью.
— Пей до дна! А сейчас марш домой. Приедешь, набери мне — буду ждать. В шесть я заканчиваю, в семь буду у тебя. Из дома ни на шаг. Приеду — обо всем поговорим. Поняла? Повтори!
Оля отрапортовала:
— Еду домой. Звоню тебе. Жду к семи к чаю.
— Умница. Я провожу тебя до лифта.
Женщина послушно плелась следом.
Одна единственная мысль не давала ей покоя.
Какого черта устраивать долгий проигрыш? Зачем ждать вечера, чтобы просто не сказать — где сейчас Антон?
Выйдя из проходной главного клинического корпуса, Оля полной грудью вдохнула прохладный осенний воздух, огляделась в поиске свободной скамейки.
Дождевые тучи оккупировали небосвод, стянулись со всех сторон в центр города, окончательно упрятали в свинцовые тенета солнце. День обещал быть не только пасмурным, но и мокрым. Повысившаяся влажность затрудняла дыхание, навевала сонливость и леность.
«Немного передохну, обдумаю ситуацию и поеду домой. Паша точно что-то скрывает».
Открыла сумочку в поиске сигарет.
Желание покурить в одиночестве осуществить было сложно.
Немногочисленные скамейки в больничном парке после завтрака атаковали хворые. Кружки по половым признакам, мальчики с клюками налево — девочки с ходунками направо, группки по двое, и по трое. Местечковая пенсия дышала свежим воздухом, пока не задождило.
Оглядевшись по сторонам, Оля облегченно вздохнула. В кустах шиповника, притулившись спинкой к стене бойлерной, под навесом из шифера пряталась еще одна лавочка. Идти до нее по газону бабушки и дедушки не осмелились, поэтому она и пустовала. Не теряя времени, Оля пошла напрямки по влажной траве.
Каково же было ее разочарование, когда на самом краю скамьи появился взявшийся ниоткуда худенький паренек. Щуплое существо в толстовке, необъятных джинсах, конверсах на босу ногу и красной бейсболке. Уткнувшись в ноутбук, подросток не замечал никого вокруг. Прозрачные пальцы — палочки порхали над клавишами, глаза под длинными белесыми ресницами неотступно следовали за происходящим на экране.
«Что он тут делает? Если пришел навестить родственника — так иди в отделение, а не протирай безразмерные штаны на скамейке, уступи место другим», — вылетела обидная мысль.
Поймав ее за хвост, пацаненок поднял глаза от экрана и приветливо улыбнулся.
— Привет, Олик, присаживайся! Разговор есть.
Под ногами у несчастной самую малость качнулась земля.
— Откуда ты знаешь мое имя?
То ли мальчик, то ли девочка, хрупкое нечто с прозрачной прыщавой кожей и торчащими в стороны эльфийскими ушками, не скрывая любопытства, разглядывал застывшую в недоумении женщину.
— Мне то тебя не знать!
Стряхнув морок, Оля пыталась размышлять.
«Я его определено встречала. Заметная кепка. Примелькалась. Только вот где? Да, в нашем дворе, на Войковской, зачем далеко ходить. Стайка малолеток в теплое время тусит за доминошным столом на детской площадки, а как приморозит, перебирается в соседний подъезд. Он из местной банды».
— С каких пор мы на «ты», малец?
«Родственник у него здесь лежит? Иль кто из знакомых?»
Хилый паренек аккуратно положил ноутбук на скамейку. Встал, расправив на груди одетую поверх толстовки майку с спайдерменом (чем чуднее — тем круче, ясно), шагнул к Ольге, протянул костлявую руку.
— Позволь представиться, я твой правый хранитель.
Женщина позеленела от злости.
— Ага, а я Властелин того самого кольца. Сегодня все с ума сошли? Я одна в здравом уме осталась?
Не ответив на рукопожатие, повернулась кругом с намерением уйти.
Не тут то было. Стоило ей сделать шаг назад, как она уперлась в выросшего из-под земли высокого молодого человека. Он преградил ей путь, расставив в широком объятии руки.