– Пожалуй, на роль главного героя-любовника можно пригласить Керри Уайлдера. Его рост все-таки метр девяносто. И вот они безумно влюбляются друг в друга. Ну как?
– Каким же образом им удается преодолеть столь существенную разницу в габаритах?
– Ну и глупый же ты...
– Понял. Твои сценаристы это подработают.
– Как ты находишь мою идею в целом?
– Я нахожу ее отвратительной, Гарри.
Гарри с надеждой воззрился на Аралию, на которую до той поры не обращал никакого внимания.
– А как думаешь ты, куколка?
– По-моему, это просто чудесно, Гарри... то есть мистер Фелдспейн. Мне правда очень нравится.
– Зови меня просто Гарри.
Так провел я эти семь дней, занимаясь всякими мелочами, подбивая концы.
Я расслабился, разленился и не знал, что дальше делать с собой. Подобное чувство неприкаянности, полнейшей разбалансированности время от времени посещает каждого. Так я думаю.
Я вспомнил о последней встрече с Аралией, которая состоялась не далее как вчера, в воскресенье. Она была мимолетна. Аралия подписала контракт с Фелдспейном, позволявший ей появляться "на публике". Мы сидели в моей гостиной, как обычно, на диване. Она была полностью одета, упакована для близящегося турне по стране в качестве обладательницы титула "Мисс Обнаженная Америка".
Мы пожали друг другу руки. Вот так просто пожали руки.
– Это было восхитительно, Шелл. Поистине восхитительно!
– Да, по крайней мере одна сторона всей этой истории была действительно восхитительна, – согласился я, задерживая в своей руке ее теплую, ласковую руку.
– Мы еще увидимся. И не раз.
– Ну конечно! Мне подбросить тебя или...
– О, я совсем забыла тебе сказать. За мной заедут.
– Да? И кто же? Впрочем, не отвечай.
– Ты – великолепный парень, Шелл. Просто великолепный. Я правда так думаю. Мой благородный принц Хунг Хоу.
– О да-а! Искусный умелец по части sayonara, которому теперь предстоит освоить seppuku[5].
– Боже! Неужели уже так поздно? Пока, дорогой. Увидимся.
Легкий поцелуй в щеку, и она выпорхнула из номера. Я не проводил ее до дверей гостиницы или до машины. Я просто... просто стоял как истукан посреди пустой комнаты. Было такое ощущение, будто окружавший меня красочный, живой мир померк. Комната вдруг сразу стала пустой и холодной.
Сейчас, в первый понедельник октября, или первого октября в понедельник, я стоял почти на том же самом месте в гостиной, где накануне получил прощальный поцелуй Аралии. Чувствуя себя совершенно потерянным. Во мне как бы кончился завод.
Аралии позвонить я не мог. Но, в конце концов, она – не единственная девушка в мире. Спустя десять минут после третьей неудачной попытки заполучить подружку я положил трубку, мысленно послав всех женщин на свете к черту.
Мевис была приветлива и дружелюбна, но сказала, что сейчас "никак не может", не объяснив – почему.
Вторая была счастлива слышать меня, но как раз готовилась к поездке в Нью-Йорк, где ей предложили место модели. Третья – и того хуже. Выскочила замуж.
Все это, вместе взятое, отнюдь не повысило мне настроения и ввергло в состояние, близкое к лихорадке. Я чуть ли не физически ощущал, как унылый ветер свистит в костях моего скелета. Жизненное межсезонье всегда горько.
Конечно, хорошо быть несгибаемым оптимистом. Таким абсолютно положительным, уверенным в себе, оседлавшим жизнь и держащим руку на ее пульсе.
Однако не каждому удается скрутить в бараний рог гидру печали, да так, чтобы она ужалила себя за хвост, прогнать промозглый ветер из костей, заставить мир ожить и снова завертеться в нужном тебе направлении.
Сидеть на одном месте, копаясь в собственной душе, становилось невыносимо, и я отправился в центр, в Гамильтон-Билдинг, где располагался мой офис. Покормил для начала отощавших рыбок, последил за тем, как резво они управляются с сухими мошками-блошками. Особенно меня умиляла шустрая, напористая, никогда не унывающая Corydoras paleatus, или в переводе на нормальный язык – коридорас крапчатый.
Потом спустился в бар к Питу, расположенный рядом с входом в Гамильтон. В этот ранний час бар был пуст, как моя душа.
Пит кивнул и уже собрался было налить моего обычного бурбона.
– Нет, – сказал я, – плесни чего-нибудь новенького, Пит. Чего-нибудь такого, чего я никогда не пробовал.
Он подошел к стеклянной витрине и зорко оглядел стройные ряды разноцветных, разнокалиберных бутылок. Мы были знакомы не первый день, и, уловив мое состояние, он сразу понял, что мне нужно.
В тот момент, когда он ставил передо мной высокий бокал с неведомым мне, а потому внушавшим некоторое опасение коктейлем, дверь бара у меня за спиной с мягким шуршащим звуком открылась, а потом так же тихо закрылась. Я сделал глоток подозрительного на вид, но удивительно вкусного и крепкого напитка и обернулся, чтобы посмотреть, кто пришел.
Женщина – высокая, стройная, молодая, темноволосая. Она вышла из ночи и, казалось, принесла частицу ее с собой.
Незнакомка села в дальнем конце стойки бара. Возможно, это была одна из моих знакомых, но тусклое освещение не позволяло мне как следует ее разглядеть.
Спустя несколько минут она легко соскользнула со своего вращающегося стульчика и подошла ко мне. Она действительно была высока и очень привлекательна, с каким-то "чужеземным" шармом. Высокая, прекрасно сложенная, красивая, молодая женщина в строгом и, судя по всему, дорогом платье, со смуглой шелковистой кожей.
– Вы меня знаете? – спросила незнакомка. – Вы так на меня смотрели...
"С чего это она вдруг взяла? – подумал я. – Вроде бы я ничем не проявил своей заинтересованности".
– Конечно, – ответил я. – Разве вы не помните? Мы познакомились в тот памятный уик-энд в Акапулько. Я нырял со скалы...
– А, должно быть, это произошло в Ла-Перле?
– Нет, просто у подножия той скалы. Ну, и как вы поживали все это время, Медлин?
– Прекрасно.
– Я так и думал.
– Но меня зовут не Медлин.
– О, как быстро вы все забыли.
Ее лицо расплылось в медленной улыбке. До этого момента она не принимала моей игры, была совершенно серьезной.
– Почему бы нам не сесть в отдельную кабину. Пит принесет нам что-нибудь выпить. Как вы находите мою идею?
– Не очень оригинальной, но, в принципе, я не возражаю.
– Наконец вы начинаете кое-что припоминать. Может быть, если я подробнее опишу эту скалу...
– Понимаете, я думаю, что вы можете мне помочь. Я пришла сюда потому, что один из моих друзей сказал мне, что есть детектив, очень способный парень, как он выразился, который иногда проводит здесь вечера. И что он джентльмен, даже когда выпьет, и все такое...
– Что вы подразумеваете под словами "все такое"?
– Мой друг сказал, что этого парня зовут Шелл Скотт, но я его не знаю. Не могли бы вы помочь мне разыскать его?
– Без проблем. В последнее время несколько сыщиков постоянно ошиваются здесь. О, вам повезло, поскольку я тоже иногда занимаюсь частным сыском, хотя по мне этого не скажешь, ведь так?
– О нет! Вы не похожи на сыщика.
– Ну вот этого можно было и не говорить. – Я поднялся. – Пойдемте же!
Я повел ее в кабину, поманил Пита, заказал выпить и подождал, пока он выполнил мой заказ. Потом поставил локоть на стол, подпер кулаком подбородок и приготовился слушать, с интересом глядя на ее красивое лицо.
– Так зачем вам понадобился детектив, Медлин? – спросил я. – Что бы вы с ним сделали, если бы он вдруг предстал перед вами?
Она рассказала.
Возможно, когда-нибудь я поведаю вам об услышанном, так как история, рассказанная Медлин, оказалась поистине фантастической. Почти невероятной. Наверное, вы не поверите мне. Но я советую вам попытаться, для вашего же собственного блага, конечно. Лично я ни на минуту не усомнился в правдивости ее рассказа.
Помните, я как-то говорил: если твердо верить во что-то хорошее, то оно обязательно сбудется...