Сабантос дал им время осознать сказанное, затем продолжил:
— Мы подняли бурю в море, девиз которого: «Не покидай корабль!», и все же порядочное количество кораблей может быть перевернуто.
— Нужно помешать этому! — подхватил Летчли.
— Мы не настолько сильная группа, — возразил Сабантос.
— Погодите! — прокричал Мармон, подвинувшись на стуле ближе к столу. — Куча придурков. Где ваш здравый смысл? У нас есть улики против этой кучи сволочей! Как вы думаете, сколько это стоит?
Некто, сидящий за столом слева от Мармона, прошептал страшное слово: «Шантаж».
Летчли, прищурившись, взглянул на Сабантоса, с таким выражением лица, словно говорил: «Вот видишь, я же предупреждал тебя!»
— Почему бы и нет? — сказал Мармон. — Эти сволочи шантажировали нас веками. «Верьте нам, иначе мы возьмемся за оружие!» — говорили они, говорили нам!
Он вытер рот.
Сабантос встал, прошелся вокруг стола, и, подойдя к Мармону, слегка потрепал его по плечу.
— Хорошо, пускай доктор Мармон будет адвокатом дьявола. А пока он говорит, мы с доктором Летчли выйдем и подготовим оборудование, для того чтобы показать вам небольшую запись, которую мы с ним подготовили. Она даст полное представление о том, с какими проблемами мы столкнулись.
Сабантос кивнул в сторону Летчли, который поднялся и последовал за ним.
Они прошли к выходу, стараясь не двигаться слишком быстро. Сабантос дважды постучал в дверь. Она открылась, и ученые оказались между двумя людьми в форме, которые захлопнули за ними дверь.
— Сюда, пожалуйста, — сказал один из военных.
Сабантос и Летчли шли по зданию факультета, сопровождаемые стихающим голосом Мармона: «Эти паразиты всегда руководили изданием исторических книг, деятельностью судов, выпуском денег, вооруженными силами — всем…» Расстояние превращало речь Мармона в еле слышный шепот.
— Чертовы коммуняки, — пробормотал военный.
— По-моему, мы даром тратим время, — сказал Летчли.
— Не стоит обманывать себя, — ответил Сабантос, направившись к заднему выходу из здания. — Когда корабль тонет, нужно спасать то, что возможно. Я думаю, священник объяснил бы это примерно так: «Бог ниспосылает нам несчастия, и это главное испытание веры».
— Естественно, испытание веры, — проговорил Летчли, стараясь не отставать от Сабантоса. — Я боюсь, что мне придется согласиться с теми, кто скажет, что это посеет разруху, хаос, анархию.
— Разумеется, — сказал Сабантос, оступившись у входной двери, военный удержал его за руку. Летчли в сопровождении людей в форме последовал за ним.
Сабантос вдруг заметил, что на всей территории Института нет света. «Авария на подстанции, — подумал он. — Возможно, они переключили „Мид Холл“ на аварийный режим электропитания, не предупредив нас».
Один из военных сказал Летчли, взяв его за руку:
— Обойдите вокруг корпуса «Мид Холл», когда окажитесь у медицинского факультета, войдите туда через черный ход. Поторопитесь, у вас мало времени.
Сабантос спустился по лестнице и оказался в темном проходе, ведущем из «Мид Холла». Их путь был еле-еле освещен фонарем, видневшимся где-то вдалеке. Летчли в темноте наткнулся на Сабантоса, со словами: «Простите!»
Было такое впечатление, что кругом передвигаются тени и силуэты. Внезапно ученых ослепил яркий луч фонаря, который был тут же выключен.
— Вниз, быстро! — раздался голос откуда-то из-за угла строения.
Их схватили и повели вниз по лестнице, через какую-то дверь, затем сквозь тяжелые занавеси, потом через еще одну дверь, и, наконец, они оказались в небольшом, тускло освещенном помещении. Сабантос узнал его: это был медицинский склад, который оказался достаточно быстро освобожден от содержимого. Только маленькая коробка с компрессами лежала на полке справа от Сабантоса.
В помещении стоял сильный запах табачного дыма и пота. В темноте виднелись силуэты нескольких людей, некоторые из них были в форме.
Человек с широким подбородком и звездой бригадного генерала на погонах стоял напротив Сабантоса.
— Рад, что вы добрались сюда в сохранности. Все ли находятся в том помещении?
— Да, все до одного, — ответил Сабантос, сглотнув слюну.
— Как насчет формулы препарата № 102?
— Что ж, — ответил Сабантос, неестественно улыбнувшись, — я предпринял насчет нее некоторые меры предосторожности, честно говоря, я отправил несколько ее копий моим…
— Нам это известно, — ответил генерал. — В течение месяцев мы перлюстрировали и цензурировали всю почту, исходящую отсюда. Я думаю, это те письма, которые вы напечатали в казначействе?