— Я...
Мой мозг близок к короткому замыканию. Я хочу отшутиться, сказать ему, что это интересная идея, но, вероятно, не самая умная. Но слова не выходят. Вместо этого я говорю что-то очень глупое.
— Я даже не уверена, что ты меня привлекаешь.
Затем из меня чуть не выходят волны истерического смеха, потому что, черт возьми, о чем я вообще сейчас? Кто-то украл мой голос и заставляет его нести чушь.
Конечно, он меня привлекает.
Райдер на секунду замолкает. Затем он говорит:
— Хорошо. Подожди.
Снова наступает тишина, если не считать каких-то шуршащих звуков на том конце провода, за которыми следует безошибочный щелчок фотоаппарата.
Когда мой телефон вибрирует от входящего сообщения, я вообще перестаю дышать.
Я жду фото члена.
Но приходит кое-что получше.
Его голая грудь, невероятно широкая, с таким количеством мышц, о котором я и не подозревала. Он как-будто высечен из камня. Огромный пресс. На нем пара низко сидящих спортивных штанов, большой палец тянет за угол, и он стягивает их еще ниже, чтобы подчеркнуть свои косые мышцы живота. Я замечаю неровный белый шрам на его бедре, длиной чуть больше двух сантиметров, и задаюсь вопросом, как он его получил. Интересно, какова была бы на ощупь эта выступающая, рубцовая полоска кожи под моими кончиками пальцев. И что я бы обнаружила, если бы просунула пальцы ему за пояс.
У меня текут слюнки. Чем дольше я смотрю на фотографию, тем влажнее становлюсь. Везде.
— Ну?
Нотки веселья в его голосе говорят мне, что он знает, что лишил меня дара речи.
— Что, никакой фотки члена? — Говорю я, изображая невозмутимость.
— На самом деле я никогда их не делал.
— Лжец.
— Никогда, - настаивает он.
— Почему бы и нет? — Мне искренне любопытно. Не думаю, что я встречала хоть одного парня моего возраста, который не отправлял бы кому-нибудь фотографию своего пениса. Обычно без запроса.
— А зачем мне это? — Вопрос звучит почти скучающе. Пока не становится хриплым. — Я бы предпочел увидеть выражение глаз девушки, когда она увидит его в первый раз.
— Почему? Впечатляющее зрелище?
— Согласись на мое предложение и узнаешь.
Я провожу ладонью по своему пылающему лицу.
— Слушай. Король выпускного. Ты горячий, — признаю я. — Ты и сам это знаешь. Но обрезанный торс не говорит мне, есть ли между нами химия, только то, что на тебя приятно смотреть.
— Ты пытаешься сказать, что между нами нет химии.
От его мягкого смешка у меня пересыхает в горле.
— Я не знаю. Может, и нет. Мы даже не целовались. — Я не знаю, почему я так упорно борюсь с этим.
Ладно, я знаю почему.
Потому что в ту секунду, когда я открою эту дверь, пути назад не будет.
И это... пугает меня.
— Я не собираюсь заключать секс-сделку с человеком, которого даже не целовала, — говорю я, когда он не отвечает.
— Хорошо. Если тебе так кажется.
Затем он заканчивает звонок, и я не могу в это поверить.
Он что, серьезно повесил трубку?
Я смотрю на свой телефон, на котором теперь отображается заставка экрана. Он действительно это сделал.
Если только... может быть, оборвалась связь? Я жду почти целую минуту, пока он перезвонит. Но он не перезванивает.
Я все еще нахожусь как в тумане, возвращаясь в гостиную, где Диана и Майя обсуждают, “Интрижка или навсегда” — это чистый мусор или чистая гениальность.
Диана, очевидно, за гениальность.
— Мы смотрим, как горячая молодежь занимается сексом на камеру, притворяясь, что приехали туда для романтических свиданий. А потом каждую неделю появляется совершенно незнакомый человек и разлучает пару против их воли, и теперь новая пара трахается на камеру и притворяется, что ей не все равно на свидания. Ты действительно хочешь сказать, что это не лучшее шоу, которое можно придумать?
— Это мусор, убивающий клетки мозга. Тебе никогда не убедить меня в обратном, девочка.
Диана улыбается моему возвращению.
— Что, вечер игр больше тебя не спасает?
— Кто звонил? — Майя с любопытством спрашивает.
— Люк Райдер.
— Оо, враг, — говорит Диана. — Чего он хотел?
Меня так и подмывает пересказать весь разговор слово в слово. Но я сама пока едва могу разобраться в этом, не говоря уже о том, чтобы обсудить это со своими подругами.
— Просто уточнил расписание наших тренировок, — лгу я, снова занимая свое место на диване. Я тянусь за своими буквами для Скрэббла.
— Все еще занимаетесь? — Кажется, Диане уже не так интересно, когда речь заходит о хоккее.
— Да. Я многому у него учусь.