— Мне сейчас нужно спросить, и мне нужно, чтобы вы все пообещали не осуждать меня, — нервно говорит Патрик.
— Никто этого не пообещает, — сообщает ему Рэнд.
— Тогда забудьте.
Рэнд хихикает.
— Верно. Как будто теперь мы отпустим тебя, пока ты не спросишь.
— Я сказал, забудьте. — Патрик упрямо качает головой.
— Капитан? — кто-то обращается ко мне.
— Со-капитан, — доносится ехидный голос Трэгера из первого ряда, но мы все игнорируем его.
— Задавай вопрос, — бормочу я Мальчишке из Канзаса.
— Итак, эм, червоточины. — Он колеблется, оглядывая всех. — В них есть черви?
Его встречает абсолютная тишина. Даже Уилл Ларсен повернулся на своем сиденье, чтобы посмотреть на Патрика.
— Теоретические черви? — Поправляет Патрик. Он выглядит совершенно потерянным. — Я правильно говорю?
Шейн жалеет его.
— Все в порядке. Зато, ты правда красивый.
Он не понимает, что его оскорбляют, до тех пор, пока Шейн не возвращается к переписке со своей чирлидершей.
— Подожди. Пошел ты, — рычит Патрик.
— В них нет никаких червей, — говорит Беккет потрясающе добрым тоном. — По сути, червоточины — это искривленные области пространства, которые соединяют две отдаленные точки...
Я снова отключаюсь от них. Мне хватает слушать это дома. Я не позволю Беккету Данну разрушить мою жизнь и в кампусе.
Час спустя нас отпускают, и я пересекаю двор, направляясь к древнему, увитому плющом зданию, в котором проходят все мои лекции на этот день.
Прошло всего пару недель, но мне не потребовалось много времени, чтобы определить, что, если брать учебу — Брайар намного круче Иствуда. Я изучаю бизнес-администрирование с уклоном на историю, и обе дисциплины уже подкинули мне гору работы. На следующей неделе мне нужно сдать два задания, а затем еще два буквально через неделю. Чертовски жестоко. Может быть, так делают в Лиге плюща.
Я выхожу со своей последней лекции на сегодня, когда на телефоне всплывает имя Джиджи. Мой пульс учащается.
ЖИЗЕЛЬ:
Я знаю, что это в последний момент, но ты не хочешь сегодня вечером провести тренировку в Мансене?
Я не думаю, что здесь есть какой-то намек. Я верю, что она действительно просит провести тренировку. И все же, судя по тому, как твердеет мой член и сжимаются ягодицы, можно подумать, что она прислала мне фотографию своей киски с подписью приди и трахни.
Я набираю ответ, пока иду к парковке.
Я:
Я готов.
ЖИЗЕЛЬ:
9:15?
Я:
Увидимся там.
Вселенная способствует тому, чтобы мы потрахались.
Это подтверждается, когда мы с Джиджи приезжаем на каток и обнаруживаем, что женские раздевалки не работают. Белый лист, приклеенный к двери, объясняет, что их затопило. Я чувствую носом слабый запах сточных вод достигает моих ноздрей, когда мы читаем вывеску.
Джиджи пожимает плечами и направляется в мужскую раздевалку с ключами в руке. Я не могу перестать пялиться на нее с тех пор, как мы приехали сюда. Черные штаны для йоги облегают ее стройные ноги и подчеркивают задницу. Задницу, которую я сжимал несколько дней назад. Я до сих пор помню, какой сладкой она была в моих ладонях, и мои пальцы чешутся прикоснуться к ней снова.
— Как прошла твоя неделя? — беспечно спрашивает она.
Я стараюсь не поднимать бровь. Я так понимаю, мы играем в обычную игру. Просто игнорируем тот факт, что недавно она жадно присасывалась к моему языку. Круто.
— Хорошо. У тебя?
— Загруженно, — признается она. — Как будто каждый год я забываю, какая это большая нагрузка — совмещать учебу и хоккей.
— Какая у тебя специальность?
— Спорт-администрирование. — Она пожимает плечами. — Вроде как всегда думала, что из меня получится хороший агент или менеджер, поэтому выбрала специальность, которая направит меня по этому пути. А как насчет тебя?
— Бизнес-администраторирование. Хотя и не уверен, что буду с этим делать.
Когда мы входим в раздевалку, она снимает с плеч джинсовую куртку и бросает ее на скамейку. На секунду мне кажется, что она собирается продолжать раздеваться — мое либидо искренне одобряет это, — но затем она берет свою сумку с одеждой и направляется в соседнюю душевую.
— Я переоденусь там, — бросает она через плечо.
Как и в предыдущие разы, когда мы были здесь, весь каток в нашем распоряжении, и на нем жутковато тихо. Это не похоже на настоящую хоккейную арену без звука шайб, ударяющихся о борта и оргстекло. Резкий удар шайбы, попавшей в цель, может сотрясти стены здания. Это мой самый любимый звук в мире.