Он одобрительно рычит и принимает это как чемпион. К тому времени, как я отпускаю его, он уже посмеивается.
— Это было так горячо.
Я все еще хватаю ртом воздух, обнаженная и дрожащая, когда он встает и начинает раздеваться. Он снимает рубашку. Позволяет ей упасть. Он огромен. Его рост. Его мускулистая грудь. Когда его пальцы расстегивают пуговицу на джинсах, я сажусь и ползу к нему на четвереньках.
— Срань господня, ты даже не представляешь, как хорошо ты сейчас выглядишь. — Он стонет и тянется к молнии.
— Позволь мне. — И затем я опускаюсь на колени, протягивая к нему руки. Я так сильно хотела прикоснуться к нему в душе на днях, а он мне не позволил. Теперь он в моей власти.
Я расстегиваю молнию на штанах, просовываю пальцы под пояс, а затем стягиваю джинсы и боксеры с его бедер. Секунду спустя его внушительный член подпрыгивает и устремляется к пупку. Я видела его очертания в душе, но теперь он настоящий, плотный и тяжелый в моих руках.
— Не могу поверить, что ты просто разгуливаешь с этой штукой в штанах, — говорю я, чувствуя легкое головокружение. В хорошем смысле. Он намного больше, чем я привыкла, но я не могу дождаться, когда почувствую его внутри себя.
Он улыбается мне.
— Это миленько с твоей стороны.
— О, ты использовал слово миленько в предложении.
Я начинаю поглаживать его, вызывая вспышку тепла в его глазах.
— Я думаю, может быть, тебе нужно найти лучшее применение для своего умного рта, — предлагает он.
— Действительно. Потому что мне нравится использовать его, чтобы подшучвать над тобой.
— Тебе могло бы больше понравиться отсасывать у меня.
Мой пульс учащается.
— Знаешь, наверное, ты никогда не был таким разговорчивым.
— Да. Эта часть проста, — говорит он, пожимая плечами.
— Какая часть?
— Говорить, как я хочу заставить тебя почувствовать себя хорошо. Говорить, как хорошо ты заставляешь чувствовать меня. Это тот вид разговоров, в которых я прилично разбираюсь.
— Тогда, я думаю, нам нужно делать это намного чаще, — тихо говорю я. — Если я захочу поддержать твой разговор.
Я соскальзываю с кровати на пол. Я беру его в рот, наполняясь его первым настоящим вкусом. Мне нравится. И мне нравятся звуки, которые он издает. Каждый звук — музыка для моих ушей. Иногда он ругается. Шипит. Стонет. В какой-то момент он назвал меня хорошей девочкой. И это оказалось моим фетишем, о котором я даже не подозревала.
Я смотрю на него снизу вверх и глубоко всасываю.
Он смотрит в ответ и говорит:
— Я хочу тебя трахнуть. Ты позволишь мне трахнуть тебя, Джиджи?
Я хнычу в ответ. Моя киска снова пульсирует. Набухшая и нуждающаяся.
— Пожалуйста.
Он поднимает меня с ног и ведет обратно на кровать. Его тело теплое, сильное, когда он осторожно опускается на меня. Его губы находят меня в поцелуе, и я чувствую, как он тянется к верхнему ящику тумбочки. Затем он останавливается.
— О черт. Я не знаю, есть ли у меня презервативы. — Он задумчиво смотрит на меня. — Могу я взять один из твоей коробки, в которой пятьсот штук?
— Отвали. — Я начинаю смеяться.
Он ухмыляется.
— У тебя действительно нет презерватива?
— Есть. Просто хотел сделать акцент на твоих массовых закупках презервативов.
— Я же говорила, они не...
Он заставляет меня замолчать поцелуем. Затем хватает презерватив. Из упаковки нормального размера. Он надевает его и направляется между моих ног, и я ахаю, когда его кончик касается моего отверстия.
— Ты в порядке? — грубо спрашивает он.
— Ага, просто давно этим не занималась.
— Я буду нежен, — говорит он тоном, в котором нет ничего нежного. Его голос — чистый гравий. А его тело — это чистая сила, но он остается верен своему слову. Он входит в меня так нежно, что я начинаю потеть от предвкушения.
— Господи, — выдыхает он. — Да. Ты ощущаешься потрясающе.
Очень медленно он продвигается все глубже. Сантиметр за сантиметром, пока полностью не погружается внутрь меня. Его размеры устрашают. Не думаю, что я когда-либо чувствовала себя такой наполненной. Я чувствую его контроль, осторожность, с которой он входит на всю длину, стараясь не причинить мне боль. Я чувствую, как дрожат его плечи.
Я провожу ногтями по его жилистой плоти.
— Я почти уверена, что мне пообещали лучший трах в моей жизни, — напоминаю я ему, и он давится смехом.
Затем его губы оказываются у моего уха, когда он шепчет:
— Все, что пожелаешь, Жизель.
Он начинает медленно. Растянутый темп — настоящая пытка. Скользит внутрь и наружу, в то время как мои внутренние мышцы сокращаются, пытаясь поймать его в ловушку внутри.