— Расслабься. Это всего лишь девушка. И не думай, что я не заметил, как ты увиливаешь от темы, Райдер. — Он проходит мимо меня и открывает холодильник. — Итак, секс-марафон. Я бы сам пригласил кого-нибудь к себе, если бы знал, что мы этим занимаемся.
— У меня никого не было, — вру я.
— Чушь собачья. Кого-то хорошо оттрахали прошлой ночью. Во сколько мы вернулись домой? — он спрашивает Шейна. — В десять тридцать? Примерно тогда уже было слышно звуки секса.
Господи. Они были дома почти четыре часа, прежде чем я это заметил? Меня охватывает беспокойство. Не думаю, что я когда-то вот так терял голову из-за девушки.
Никогда.
Я поворачиваюсь, чтобы взять булку хлеба из кладовки. Тяну время.
— Чувак, — говорит Шейн Беккету. — Это был я.
— Серьезно? — Я думал, тебе отсосала та цыпочка на концерте. Ты кому-то позвонил, когда мы вернулись?
— Нет. Порно, чувак. — Он закатывает глаза, как будто это очевидно.
— Эти звуки секса продолжались около четырех часов. — Беккет изумленно смотрит на него. — Ты так долго дрочил? Как твой член все еще на месте?
— Я, э-э, пользовался тем странным способом, чтобы не кончать, о котором много слышал.
— Ну да. Я слышал, это популярная вещь в порно-индустрии, — торжественно говорит Бек.
Шейн показывает ему палец.
— Неважно. Я молод. Я могу делать со своим членом все, что захочу. Не лезь не в свое дело.
— Тогда в следующий раз убавь громкость. Есть такая штука, которая называется наушники. Потраться на них.
Посмеиваясь, Бекетт подходит к плите и берет сковороду для яичницы.
Шейн подмигивает мне, когда я прохожу мимо него, слегка ударяя меня по руке.
— Ты у меня в долгу, — бормочет он.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
РАЙДЕР
Проблемы с коммуникацией
Сегодня вечером первая домашняя игра и открытие сезона, и мы с Беккетом и Шейном едем в Центр Грэхема. Сидя на заднем сиденье мерседеса Шейна, я набираю текст и отправляю обычное сообщение в наш групповой чат Иствуда — суеверие, появившееся в прошлом году, и теперь мы придерживаемся его. Во время поездки куча уведомлений выдает одно и то же сообщение.
В раздевалке Беккет спорит о каком-то фильме, который он вчера вечером пытался заставить посмотреть Шейна.
— Ты не понимаешь. Герой не был в тех же временных рамках, что и брат...
— Как я уже говорил тебе вчера вечером, в этом нет никакого смысла, и я не хочу это обсуждать.
— И, как я сказал тебе, ты должен пересмореть его по крайней мере раза три, прежде чем он обретет смысл...
— Как ты думаешь, сколько у меня времени? — Шейн перебивает. — У меня едва хватает времени посмотреть один фильм один раз, не говоря уже об одном и том же гребаном фильме три раза.
— Забавно слышать это от парня, который на прошлых выходных четыре часа подряд смотрел порно. Громко. — Беккет поворачивается к нашим приятелям из Иствуда. — Четыре часа, без шуток. Хотя, я скажу, он выбрал кое-что хорошее. Отдаю тебе должное, Линдли. Не уверен, что во всех клипах стонала одна и та же цыпочка, но она была потрясающей. Приятный тембр и подача. У нее был действительно горячий голос.
Действительно горячий. Она была чистым огнем, и мое тело до сих пор ощущает ее тепло на себе.
И, как последний осел, я не звонил ей с той ночи.
Я просто... не смог.
Той ночью кое-что произошло. Я люблю секс так же сильно, как и любой другой парень, но Джиджи пришла перед заходом солнца и ушла ранним утром. Ради бога, мы даже не ели. Просто пили воду и друг друга. Самый длинный заход в моей жизни, и к тому времени, как она ушла, этого все равно было недостаточно. А еще, все те моменты между ними, когда мы лежали и разговаривали. Ну, в основном говорила она. Но я хотел слушать. Я задавал вопросы. Я начинал разговор.
Излишне говорить, что такое не должно повториться.
Прежде чем мы переспали, я ясно дал понять Джиджи, что все, чего я хочу, — это секса. И все же, каким-то образом, именно я тот, кто забыл об этом.
Пока я не разберусь, что за чертовщина творится у меня в голове, я не могу поддаваться искушению увидеть ее снова.
— Не приставай ко мне, — ворчит Шейн Беккету, наклоняясь вперед, чтобы размять спину. — Это не Австралия, приятель.
Я замечаю, что Уилл Ларсен посмеивается во время их перепалки, но он замолкает, когда замечает, что Колсон хмуро смотрит на него.
Как только все уже в форме, тренер Дженсен выступает со своей первой ободряющей речью сезона.
— Идите туда и победите. — Он кивает, затем поворачивается к двери.