Парень наконец поднялся и появился передо мной во весь рост. Выше меня на полторы головы, а я, между прочим, тоже не низкая, метр семьдесят с кепкой. Его татуировки расползались по всему телу черными узорами, возвышаясь к шее и заканчиваясь возле ушей. Я не против живописи на теле, но это уже слишком. Нетронутое чернью лицо казалось даже симпатичным, но в совокупности со всем заставляло относиться к нему настороженно.
— Валери, это Кай, — представила нас друг другу неугомонная блондинка.
— Привет, — равнодушно сказала я, кинув пакет с остатками еды из бара на кухонную тумбу. — Знаешь, я сама все доделаю. Моя сантехника ломается не впервой. Можешь идти, Кай, — сухо констатировала я, пытаясь не выдать некую тревожность, возникшую от его присутствия.
— Поздно, я уже закончил, — ответил он слегка низким и хрипловатым голосом, именно таким, по которым сохла Мейс.
— Спасибо. Нужно заплатить?
Платить я точно не собиралась, сама не знаю, зачем это ляпнула.
— Нет, — мотнул он головой. — Я пойду.
— Погоди, а как же благодарность? — Мейси неугомонно подалась вперед с неоднозначным намеком.
— Твоя подруга уже сказала «спасибо», на этом и сочтемся, — уголок его губ дернулся.
Соблазнения Мейс на нем не сработали, и он пошел домой, к большущим сожалениям моей подруги.
— Что ты наделала? — разочарованно предъявила она мне.
— Это ты что делаешь? Устроила тут дом разврата!
— Какого еще разврата?
— Такого! — прикрикнула я. — Я прикрываю тебя перед матерью, доверяю свой дом, а ты вместо благодарности устраиваешь представления. Ты вообще знаешь, что за соседи в моем доме? У половины — судимости, и отнюдь не за хранение дури.
— Ну все же хорошо, он лишь помог. И к тому же он ни разу не попытался претендовать на что-то большее. Даже обидно.
— Ух ты бедненькая! Кто-то тебя не захотел! — психанула я от абсурдности беспокоящих ее вещей.
Я рассвирепела и, чтобы не наговорить лишнего, повернулась к подруге спиной, ударив ладонями по кухонной тумбе. Два глубоких вдоха, выдоха — и вот я уже не так сильно хочу открутить блондинистую пустую голову.
— Иди домой, — устало произнесла я, даже не обернувшись.
— Валери, я выпила, — тихонечко заговорила Мейси. — Может, твоя депрессия для мамы продлится еще день? Обещаю, завтра уйду, еще до рассвета. Могу лечь на полу.
— По нему тараканы бегают, — усмехнулась я.
— Ничего, я заслужила, — она подбежала ко мне и прижалась к спине, обхватила руками, крепко сжав в объятиях. — Прости меня, пожалуйста. Ты моя единственная подруга, а я веду себя как неблагодарная.
— Все в порядке, — отмахнулась я.
— Нет, не в порядке. Ведь Дилан действительно тебя бросил, а я все усугубила. Тебе не понравилось, что я пользуюсь популярностью у мужчин, и тебя это взбесило? На период твоей боли я торжественно клянусь ни с кем не флиртовать.
А я ведь позволила на долю секунды поверить в то, что она действительно меня поняла. Но, похоже, свести все к банальной склоке в отношениях для нее проще, чем понять всю глубину. Мне было плевать на своего бывшего, он просто стал той самой последней каплей, наполнившей океан боли. Мое существование есть и, видимо, останется одним большим клубком намотанных печалей одна на другую. И как бы я ни билась, сколько сил ни тратила, я остаюсь на месте, на том, которое мне предрешено. В девятнадцать жизнь только начинается, но не для меня. Мои годы — это отрава; чем старше я становлюсь, тем немощнее представления о будущем.
Клеймо официантки как никогда шло мне утренней субботой. В такие дни моя уродливая кофта сменялась не менее непривлекательной футболкой поло зеленого цвета. Суббота была действительно прибыльной как на чаевые, так и на продажу пунктов в меню. Считай, я сорвала джекпот, если бы не та деталь, что по договору с Биллом я должна отдать всю выручку до цента в его благородный карман.
— Хьюз, встань за бар на пару часов, — крикнули мне в спину, пока я орудовала подносом перед посетителями.
— Не могу, зашиваюсь, — пролезая между сидевшими на стульях, ответила я.
— Элли справится, бегом за стойку, — махнул рукой Билл.
Я подбежала к бару и в быстром темпе начала выставлять выпивку с орешками. Мятые деньги летели из карманов только так, меняя себя на дешевое пиво. Все же мне удалось получить чаевые, которые отобрать точно никто не мог. Пьяные и весьма неприятные мужики отвешивали мне комплименты; знаю, некоторые из них были довольно мерзкие, но это неплохо поддерживает самооценку в строю. Я еще больше возгордилась собой, когда спрятала пятнадцать баксов в носке, делая вид, что потянулась за упаковкой чипсов.