Я поджала губы и продолжила свой путь, дойдя до ушей, обошла его кругом, задержавшись на спине. Лопатки, изгиб позвоночника, крылья — я исследовала каждый сантиметр его тела, пережившего самый страшный день, уготованный ребенку.
— Ты, — лязгнула языком, — как ты только смог вытерпеть? — я не ждала ответа, будто разглагольствовала сама с собой, только вслух. Увлеченно я по новой начала разглядывать татуировки, читать надписи и тактильно ощущать, что под этим «мусором» скрывается. Надпись о преданности, а под ней — прожженная молодая кожа.
— В детстве, когда мне уже было дозволено появляться на улице, ребята издевались надо мной, — вдруг заговорил он, пока я ощупывала его сзади. — Многие смеялись над моими шрамами, обзывали, и только Тони с Рейчел не избегали, поэтому ближе них никого и никогда не было.
— Твоя мама лечила тебя, поэтому ты и меня привез сюда, знал, что она сможет поставить на ноги?
— Да, она знает толк в лечении, но это стало для меня еще одним проклятием. Моя мать настолько привыкла меня опекать, держать взаперти от посторонних глаз и быть практически единственным собеседником, что, когда пришло время, она никак не могла отпустить меня. Ей не нравилось, когда я гулял, пропадал с кузеном или просто уходил без разрешения. Иногда у меня складывалось впечатление, что я — ее собственность. Хотя, возможно, она боялась, что без надзора кто-то снова сделает мне больно. Возможно, это лишь мои догадки, потому что она действительно сложный человек, которого практически невозможно понять. Знаешь, она единственная, кто называет меня Ник или Никки, хотя прекрасно осведомлена, что я это ненавижу. Кто знает, что в голове Марлы.
— Кай? — мой голос меня подвел — я произнесла его имя слишком жалобно. В ответ он гукнул. — Спасибо.
Он повернулся ко мне лицом, мои ладони отпрянули.
— Не надо, — парень был серьезен. — Не благодари меня, только не ты, — помотал он головой.
— Почему ты так говоришь? Я действительно благодарна. Ты привез меня сюда, хотя для тебя это очень болезненно. Даже твоя мать, ты не хочешь контактировать с ней, и все же мы оба тут, и она лечит меня, — придвинулась я к нему обратно. — Как оказалось, я действительно тебя не знала — ты лучше, чем я считала. Пусть твое прошлое окутано борьбой и кровью со шрамами на теле, но ты тот, кем ты стал. Лучшей версией себя, несмотря на все те испытания, что пытались тебя сломить. Кай, ты смог выкарабкаться из этой болотины, поэтому прости за то, что затащила тебя обратно.
— Лучшая версия? Смог выкарабкаться? — нервно дернулся уголок его губ. — А разве я не подонок, который бросил девушку и семью?
— У тебя были на то причины. К тому же, Кай, ты просто человек, а мы не идеальны. Если бы ты был главным героем сопливого романа, то претензий к твоей идеальности, конечно, было бы больше, — попыталась я хоть немного разрядить обстановку. — Важно то, к чему ты стремишься, и если это что-то благородное, то твои ошибки на пути будут поняты.
— А говоришь так, будто мы и правда в романе…
Его губы, они так близко, если я приближусь еще на пару миллиметров, то почувствую его горячее дыхание. Что же это со мной? Никогда не находила себя подобным образом в его присутствии. Он такой красивый… О чем я думаю?! Может, это та самая благодарность, что легко можно спутать с увлеченностью, о которой говорил Кай?
Я приподнялась на носочках в попытке соединиться с ним губами, но он задрал подбородок выше и подался назад.
— Что-то я замерз, — растер он плечи. — Схожу в душ и переоденусь, а то не хватало еще простыть. А насчет твоего требования, уезжаем не сегодня-завтра. Тебе уже легче, а Тони я помог всем, чем смог, дальше он должен заняться расследованием самостоятельно, — затараторил он; складывалось впечатление, что словами он ограждается от моих порывов. — Ложись спать, набирайся сил. Дорога до Сан-Франциско долгая.
— Хорошо, — с разочарованием ответила я. — Ночуй сегодня в трейлере после того, как примешь душ, в машине неудобно и прохладно, — не знаю, зачем я это говорю, ведь все, что происходит последние минуты-две, шито белыми нитками. И как бы нелепо это ни звучало, я пристаю к нему, а он упорно делает вид, что не понимает.
— Нет, — отмахнулся он. — Я тебе помешаю, к тому же у меня еще есть одно небольшое дельце.
Он криво мне улыбнулся и отправился в душ, оставив меня одну посреди этой крохотной комнаты. Я нервно бухнулась на диван, о чем через секунду пожалела: из-за эмоций я забыла, что мой организм еще не готов к физическим встряскам. Нужно быть аккуратней.