Она чувствовала себя разбитой, уставшей морально и физически. Шутка ли только вчера вышла замуж, полночи отдавала супружеские долги, рано утром предъявляла его величеству честную простыню, потом тряслась в карете, изображала обезьянку на торжественном обеде (во всяком случае пялились на нее не меньше чем на гориллу в московском зоопарке), слушала сказки и теперь желала только одного - остаться в одиночестве и отдохнуть.
Εлена Павловна с помощью Иви приготовилась ко сну и буквально рухнула на кровать, не уступающую шириной, мощью резных колонн и богатством полога балеарскому мебельному монстру и уснула, едва коснувшись подушки... чтобы проснуться от звуков разгорающегося скандала.
- Опять ты за свое принялся, старый любострастник?! Не надоело еще лазить по женским опочивальням? – надрывался женский голос.
- Я только хотел убедиться, что наша гостья ни в чем не нуждается, - со знанием дела отнекивался мужчина.
С удивлением поняв, что не испытывает никакого страха из-за того, что к ней в спальню среди ночи ввалилась парочка сумасшедших, Елена Павловна приподнялась на локте. Свеча, оставленная Иви прогорела и погасла, но полная луна давала достаточно света. В ее голубоватом призрачном сиянии были хорошо различимы две полупрозрачные фигуры, которые и сами слегка светились. Как фосфорные елочные игрушки. Не очень ярко, но по–праздничному. "Привидения?" - развеселилась леди Ласточкина.
- Убедился? - ласково поинтересовалась дама, не подозревая, что за ней наблюдают. - Тогда проваливай отсюда, - она сердито колыхнулась и угрожающе наклонила голову, увенчанную рогатым головным убором. Из чего Елена Павловна сделала вывод, что в старину знатные дамы все-таки носили эннены (сложный женcкий головной убор на каркасе из китового уса. Наиболее распространенные варианты эннена исполнялись в виде конуса, усеченного конуса или трубы. Эннен "двойная сахарная голова" имел вид раздвоенного конуса, «рогатый» эннен облегал прическу с валиками из волос по бокам головы. Волосы, выбивавшиеся из-под эннена, выбривали, оставляя лишь маленький треугольник на лбу).
- Матильда, – в мужском голосе послышался укор, – что с тобой? Где твои манеры? Ведешь себя как посудомойка, – В отличии от леди, одетой как полагается, джентльмен был облачен лишь в легкомысленную ночнушку.
- Хочешь знать где мои манеры? А где мой канделябр не спросишь?
- Какой еще канделябр? – неверным голосом поинтересовался... "Да это же его покойная светлость Николас Уайт, - догадалась Елена Павловна. - Кобель, бабник и озабоченная личность. "
- Тот, которым я раскроила твою плешивую башку! - на зависть любой овчарке рявкнула его почившая в бозе супруга.
- Клевета и наветы, - ненатурально возмутился граф. - До лысины я просто не дожил, а все благодаря тебе, милая моя, - он возмущенно тряхнул головой.
- Скажи спасибо, что я не оторвала тебе те части тела, которыми ты наставлял мне рога, – снова завелась леди. – Поди прочь отсюда, не смей пугать молодую герцогиню.
- Прошу прощения, что вмешиваюсь в вашу беседу, но мне совсем не страшно, - окликнула призрачных супругов упомянутая герцогиня. - Совсем даже наоборот, – призналась она. – Мне очень приятно познакомиться с вами. Постойте! Куда же вы? – расстроилась Елена Павловна, наблюдая за бегством четы Уайт.
Перестав собачиться, муж с женой затравленно переглянулись, схватились за руки и рванули в стену, бесследно растворившись в ее толще.
- Скажите, пожалуйста, какие мы нежные, – обиделась на инфернальные сущности Елена Павловна. – Я к ним всей душой, а они... Неужели испугались? - негромко рассмеялась она. - А как же поговорить?
Впрочем, грустить по поводу позорного бегства призраков Елена Павловна не стала. Сбила подушку и как ни в чем не бывало уснула. И сны ей снились просто замечательные.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
А вот утро началось нерадостно. Прямо во время завтрака вредные тетки вернулись к вопросу о камеристке. Хорошо еще, что в малой столовой, в которой и проходила трапеза, не было никого из посторонних. Только родственники, чтоб им пусто было.
- Леди Кавендиш не находит себе места, – издалека начала тетушка Беренгария, кушая отварное яичко.
- Бедняжка, - скорбно склонила голову ее сестрица и со значением посмотрела на Елену Павловну. - Боюсь, как бы леди не наложила на себя руки.
- Ужас какой, - не осталось равнодушной та. - А о ком, собственно, идет речь?