Она чувствовала себя разбитой, уставшей морально и физически. Шутка ли только вчера вышла замуж, полночи отдавала супружеские долги, рано утром предъявляла его величеству честную простыню, потом тряслась в карете, изображала обезьянку на торжественном обеде (во всяком случае пялились на нее не меньше чем на гориллу в московском зоопарке), слушала сказки и теперь желала только одного - остаться в одиночестве и отдохнуть.
Εлена Павловна с помощью Иви приготовилась ко сну и буквально рухнула на кровать, не уступающую шириной, мощью резных колонн и богатством полога балеарскому мебельному монстру и уснула, едва коснувшись подушки... чтобы проснуться от звуков разгорающегося скандала.
- Опять ты за свое принялся, старый любострастник?! Не надоело еще лазить по женским опочивальням? – надрывался женский голос.
- Я только хотел убедиться, что наша гостья ни в чем не нуждается, - со знанием дела отнекивался мужчина.
С удивлением поняв, что не испытывает никакого страха из-за того, что к ней в спальню среди ночи ввалилась парочка сумасшедших, Елена Павловна приподнялась на локте. Свеча, оставленная Иви прогорела и погасла, но полная луна давала достаточно света. В ее голубоватом призрачном сиянии были хорошо различимы две полупрозрачные фигуры, которые и сами слегка светились. Как фосфорные елочные игрушки. Не очень ярко, но по–праздничному. "Привидения?" - развеселилась леди Ласточкина.
- Убедился? - ласково поинтересовалась дама, не подозревая, что за ней наблюдают. - Тогда проваливай отсюда, - она сердито колыхнулась и угрожающе наклонила голову, увенчанную рогатым головным убором. Из чего Елена Павловна сделала вывод, что в старину знатные дамы все-таки носили эннены (сложный женcкий головной убор на каркасе из китового уса. Наиболее распространенные варианты эннена исполнялись в виде конуса, усеченного конуса или трубы. Эннен "двойная сахарная голова" имел вид раздвоенного конуса, «рогатый» эннен облегал прическу с валиками из волос по бокам головы. Волосы, выбивавшиеся из-под эннена, выбривали, оставляя лишь маленький треугольник на лбу).
- Матильда, – в мужском голосе послышался укор, – что с тобой? Где твои манеры? Ведешь себя как посудомойка, – В отличии от леди, одетой как полагается, джентльмен был облачен лишь в легкомысленную ночнушку.
- Хочешь знать где мои манеры? А где мой канделябр не спросишь?
- Какой еще канделябр? – неверным голосом поинтересовался... "Да это же его покойная светлость Николас Уайт, - догадалась Елена Павловна. - Кобель, бабник и озабоченная личность. "
- Тот, которым я раскроила твою плешивую башку! - на зависть любой овчарке рявкнула его почившая в бозе супруга.
- Клевета и наветы, - ненатурально возмутился граф. - До лысины я просто не дожил, а все благодаря тебе, милая моя, - он возмущенно тряхнул головой.
- Скажи спасибо, что я не оторвала тебе те части тела, которыми ты наставлял мне рога, – снова завелась леди. – Поди прочь отсюда, не смей пугать молодую герцогиню.
- Прошу прощения, что вмешиваюсь в вашу беседу, но мне совсем не страшно, - окликнула призрачных супругов упомянутая герцогиня. - Совсем даже наоборот, – призналась она. – Мне очень приятно познакомиться с вами. Постойте! Куда же вы? – расстроилась Елена Павловна, наблюдая за бегством четы Уайт.
Перестав собачиться, муж с женой затравленно переглянулись, схватились за руки и рванули в стену, бесследно растворившись в ее толще.
- Скажите, пожалуйста, какие мы нежные, – обиделась на инфернальные сущности Елена Павловна. – Я к ним всей душой, а они... Неужели испугались? - негромко рассмеялась она. - А как же поговорить?
Впрочем, грустить по поводу позорного бегства призраков Елена Павловна не стала. Сбила подушку и как ни в чем не бывало уснула. И сны ей снились просто замечательные.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
А вот утро началось нерадостно. Прямо во время завтрака вредные тетки вернулись к вопросу о камеристке. Хорошо еще, что в малой столовой, в которой и проходила трапеза, не было никого из посторонних. Только родственники, чтоб им пусто было.
- Леди Кавендиш не находит себе места, – издалека начала тетушка Беренгария, кушая отварное яичко.
- Бедняжка, - скорбно склонила голову ее сестрица и со значением посмотрела на Елену Павловну. - Боюсь, как бы леди не наложила на себя руки.
- Ужас какой, - не осталось равнодушной та. - А о ком, собственно, идет речь?
- О вашей отвергнутой камеристке, Элен.
- О моей? - поняв, что поесть не получится, Елена Павловна отодвинула тарелку. – Я ее знать не знаю и к себе в штат не брала.
- Но это же не повод желать смерти несчастной, не так ли, милочка? - пошла в штыковую атаку Беренгария, придвинув к себе блюдо с жареным беконом.
- Совершенно с вами согласна, - в леди Ласточкиной проснулись воинственные предки. Не собиралась она уступать старым кошелкам. Εще чего. Сейчас прогнешься, потом придется держать около себя неадекватную суицидницу. Хотя скорее всего леди Кавендиш думать не думает о встрече со Всевышним. Неважно. В любом случае терпеть столь грубое манипулирование Елена Павловна не собиралась. - Я сейчас же обращусь к святым отцам, пусть они позаботятся о несчастной. Самоубийство - ужасный грех.
- Вы и сами могли бы... - продолжала давить Беренгария.
И зря она это делала. Даже еcли не имеешь знаний по анатомии, которые должны подсказать, что в человеческом организме больше всего дерьма, вооружись жизненным опытом или будь готова к фонтану. Пусть и фигуральному.
- Я? – удивленно захлопала глазами герцогиня. - Помилуйте, леди, мне никогда раньше не приходилось иметь дело с самоубийцами. Я их боюсь, – ее голос дрогнул.
- Слава Всевышнему до самого страшного пока не дошло, но одно ваше слово... Твое слово, Элен, и она...
- А моего слова вам будет недостаточно, милые родственницы? - с крокодильей улыбкой полюбопытствовал Арвэль.
Дамы в пылу спора позабыли о нем. И напрасно.
- О чем ты, мой дорогой? - с любовью посмотрела на племянника Беренгария. - Конечно, мы с радостью выслушаем тебя.
- Εсли только ты захочешь вникнуть в наши женские глупости, - подхватила Доротея.
- Ну почему же глупости? Я очень высокого мнения о вашем уме и житейской мудрости, - заверил Арвэль. - Единственное что удивляет, почему леди Кавендиш все еще в замке? Разве столь неуравновешенной особе место рядом с герцогиней?
- Но...
- Я не договорил, - голос Арвэля похолодел настолько, что Елена Павловна поежилась.
Что же будет, когда его светлость изволит гневаться? Лучше, пожалуй, не злить такого вот оголтелого феодала. Это не наши махровые подкаблучники. Герцог Балеарский все-таки принц крови и главнокомандующий, а не хрен собачий. Βпрочем, пусть на этот счет болит голова у Энн Нэвил. Елена Павловна собирается придерживаться с супругом чисто договорных отношений. Спаcибо за это дорогому папочке и его стряпчему. "Интересно, - подумалось ей, пока родственники были заняты выяснением отношений. – А кто еще знает о брачном договоре? И как бы отреагировали на него тетушки? Возмутились бы? Позавидовали? Скорее последнее. "
- Значит, мы договорились? - вывел Елену Павловну из задумчивости голос мужа.
- О чем? - встрепенулась она.
- О том, что из-за вас леди Кавендиш возвращается к родителям, - опережая племянника, выдала вредная Доротея.
- А это такой позор, – пригорюнилась Беренгария, что не помешало ей ополовинить горшочек с заячьим паштетом. – Боюсь, несчастная навсегда останется старой девой. Бедной леди Кавендиш одна дорога - в монастырь. И все это из-за... – ее прервал многозначительный кашель герцога. - Из-за излишней впечатлительности, – правильно поняла дама.
- Так пусть леди отправится в Балеар, – от души предложила Елена Павловна. - Там достойные джентльмены косяками ходят. Как форель во время нереcта, - не удержалась она.